–Прекрати, не хочу это слышать. Я твой отец, запомни, наконец.

–Я знаю, - как-то глухо сказал мерзкий тип. Не уверен, но, кажется, Высший слегка удивился.

–Рад, что хоть через четыре года ты признал это.

"Хм, а у гада есть какие-то понятия о честности!" - на этот раз удивился я.

–С магистром Арбиным вы тоже на "вы", - сказал Виннес.

–У нас не самые лучшие отношения, - произнес Эмир, и я почти видел его сдвинутые к переносице брови: он всегда так хмурится, когда говорит о старике. - И я не хочу, чтобы у нас было нечто похожее. Отец мне никогда не помогал…

Я отвлекся от откровений о своем деде и сосредоточился на переживаниях Винеса. Проклятое неприсутствие все-таки ухудшает восприятие! Я ощущал, как где-то под грудиной у него шевелились два неприятных ощущения. Он не хотел неприятного себе человека называть на ты, он боялся приблизиться к нему, он хотел от него отдалиться. Но он не умел сказать "Вы - сволочь", он мог сказать только "Ты, мразь…". А сказать так ему очень хотелось. Бросить что-нибудь обидное, оскорбить, задеть, сделать больно!

Я чувствовал, с каким трудом он сдерживается, чтобы не выпустить из себя правду, какой именно он ему отец, совсем не так, как Эмир думает!… Я даже задумался, чтобы отвлечься от слишком сильного сопереживания, а что было бы лучше для меня, чтобы Винес признался или чтобы не признался?

Плохо помогало, меня затащило в его переживания, в его ненависть, в его… боль… Пришлось как следует ущипнуть Линду - та, конечно, не замедлила ответить тем же, и я пришел в себя.

В беседке стояла тишина.

–Вы не доверяете мне? Вам кажется, что я плохой маг? - спросил, наконец, Винес. Боится сорваться, тактичен. Пусть. Мне же лучше. Я вслушивался в шорохи глухих отголосков чувств отца, упрятанных в стены защит, еще более толстые, чем у меня. Сейчас-то что он прячется, недоумевал я. От кого хоронится? Или на всякий случай - после вчерашней нашей стычки?

Голос Эмира был так же резок и сух, как обычно:

–Ты прекрасно знаешь, что я тебе доверяю. Но полученные тобой сведения говорят о большой опасности. От него не вышли слишком многие, я не хочу, чтобы ты был в их числе.

–Я уже маг!

–Почти.

–Остались диплом - теория! - да экзамен!

Я не услышал, но уловил губами отцовский фирменный смешок, прохладный, уверенный в себе, снисходительный.

–Что ж, у тебя наверняка будет четверка за последнее школьное колдовство.

Ухмылка Винеса, подозреваю, не дошла до его губ, иначе Эмир бы сильно ей удивился:

–Собираюсь получить отлично, - сказал он, тщательно пряча злорадство. Ответные эмоции Высшего Мага меня озадачили, я их не понял. Да и слабовато ощущались. Сам же он промолчал.

–Так я пойду?

–Иди, - задумчиво отозвался голос Эмира. - Иди, спокойной ночи…

Не заподозрил ли он наше присутствие? По моему шедевру скользнул его взгляд, легонько так. Только почувствовал ли? Ничего похожего на удивление, недовольство от чужого присутствия я не отметил, одна лишь глубокая задумчивость, уход в себя. Наверное, не заметил.

По тропинке рядом с нами прошебуршали быстрые шаги. Эмир остался.

–А мы? - продышала мне в ухо Линда.

Я пожал плечами. Кто знает, как долго Эмиру вздумается там сидеть? К тому же он опять ушел в глухую защиту, и у меня заболела голова. Причем довольно сильно. Может, оно и к лучшему, что Эмир не знает, что и я его сын? А то, если бы мне пришлось жить с ним и он бы частенько бывал таким - бесчувственным, - я бы долго не выдержал этих болей.

Срочно надо отсюда выбираться, присутствие отца вызывает во мне слишком сильные чувства.

Я прислушался. Из беседки донеслось шуршание, скрип скамейки, потом прошуршало по траве подолом мантии, и стало тихо.