–Юхас!

Я вздрогнул. Но не успел оглянуться, как чья-то черная рука схватила меня и втащила в густую тень.

–Идем, я тебе кое-что покажу! - возбужденно прошептал голос, который я узнал.

Пришлось идти следом. Выбраться теперь, похоже, мне удастся не скоро.

Я зашагал за тощей и короткой тенью по другому коридору.

Это был - когда-то - наш однокурсник, большой любитель фантастики и науки, и действительно неплохой маг. Во время известных событий первого курса, когда Школа ходила ходуном - впрочем, тогда было спокойнее, чем сейчас, - от встречи с привидением он немного двинулся умом. Зациклился на идее создания самопишущего пергамента. Чтобы человек говорил, а пергамент записывал сам. И вот уже пятый год круглые сутки не вылезает из выделенного ему кабинета.

Я думаю, магистры-экспериментаторы давно бы выгнали этого деятеля, ведь успеха пока что он не добился. Да где это видано, чтобы пергамент сам записывал, с голоса? А традиционалисты беднягу обласкали, выделили ему кабинет и пятый год приводят его в пример безоглядной отдачи себя науке.

Впрочем, правильно сделали.

–Понимаешь, я нашел основную формулу, - горящим шепотом рассказывал мне по дороге бывший однокурсник. Как же его зовут? - Заклинание несложное, запомнит и ребенок. Только что закончил последнюю проверку. Работает, как телескоп!

Бедняге требовался восторженный зритель. Себя ему явно не хватало.

Мы прошли мимо всех аудиторий и остановились у двери с номером. Дверь была серая, неопрятного вида.

Следом за ним я вошел в комнату. Справа стояли два пустых стола, слева, перегораживая комнату пополам, громоздилась этажерка, заполненная склянками, колбами, пачками свечей, сушеными травами в связках, чьими-то сушеными же лапами и хвостами, обломками волшебных палочек, скрученными пергаментами, лысыми перьями и прочим. Я заглянул сквозь этот мусор на огороженную половину комнаты. Там виднелся огромный перегонный куб, опутанный шнурками амулетов и заляпанный разноцветным воском.

Возбужденный колдун, сверкая глазами, подтащил меня к одному из пустых столов. Я старался не сопротивляться.

–Смотри! - провозгласил он и положил на середину стола чистый лист пергамента. Лист дрожал и чуть закручивался по краям. Я стал смотреть, стараясь не делать резких движений.

–Видишь - чистый лист пергамента, без всякой магии, - начал он торжественно, показывая рукой на стол.

–С магией, - сказал я.

–Без! - обиделся он.

–Хорошо, без, - быстро согласился я, заметив блеск в его взгляде.

–Я произношу свое заклинание, - он пробормотал себе под нос какую-то абракадабру, которую я не разобрал, - и говорю что-нибудь. Например, вот это: "А роза упала на лапу Азора". Смотри, смотри, пишет!

Я смотрел. На подрагивающем пергаменте проступали словно бы из его глубины красные чернила. "А роза упала…" - прочитал я.

–А теперь ты!

Пожав плечами, я сказал первое, что пришло в голову:

–У попа была собака, он ее любил.

Пергамент дернулся и никак на мои слова не отреагировал.

–Что такое?! - взвился бывший однокурсник и накинулся на бедный лист с заклинаниями:

–Мурабу! Эники-беники! Крекс, фекс, пекс!

Тот испуганно завибрировал, и красные чернила начали проступать из его глубины.

–Кажется, он реагирует только на тебя, - как можно осторожнее заметил я. - Может, ты что-то не доработал?

Бывший однокурсник запустил руки в волосы и с силой задергал, подвывая.

Я смотрел на пергамент. Подвывания у него получались похожие на кляксы.

–Может, сделать упор не на слова, а на раствор? - спросил я.