Дня за два до свадьбы пришла старая нищая Сантуцци, бывшая крестной матерью Маргарите, и сказала, что хочет поговорить с ней. Они поднялись на террасу, чтобы им никто не помешал.

— Маргарита, — сказала старуха, — ты живешь теперь счастливо и богато, и, пожалуй, мне не следует говорить тебе о тех, кто живет в нужде и печали. Ты забыла о них!

Маргарита сказала, что она может все говорить.

— Я принесла тебе поклон от моего сына Ореста. Ему очень плохо, и он хочет попросить у тебя совета!

— Ты знаешь, что ты можешь говорить со мной вполне откровенно, Сантуцци, — сказала девушка.

— Орест, как ты знаешь, больше не работает в Гротте. Он в Ракальмуто. И ему приходится там очень плохо. Не потому, чтобы ему плохо платили, а потому, что их инженер высасывает у бедных людей последнюю каплю крови.

И старуха рассказала, как инженер мучит рабочих. Он обсчитывает их и за малейшую провинность налагает штрафы. Шахты в очень плохом состоянии, и часто бывают обвалы. Никто не уверен в своей жизни, когда спускается в рудники.

— Так, видишь ли, Маргарита, у Ореста был сын, славный мальчик, которому недавно минуло девять лет. Инженер захотел купить мальчика у Ореста, чтобы сделать из него «маленькую тележку». Но Орест отказал. Он не хотел губить мальчика на такой работе.

Но инженер пригрозил Оресту, что он потеряешь свое место в рудниках.

Саптуцци замолчала.

— Что же тогда? — спросила Маргарита.

— Тогда Орест отдал мальчика инженеру. На следующий же день он высек мальчика. Он наказывал его каждый день. Мальчик становился все слабее и слабее. Орест видел это и просил инженера сжалиться над мальчиком; но тот не знал никакого милосердия. Он говорил, что мальчик ленится, и продолжал преследовать его. А теперь ребенок умер! Мой внук умер, Маргарита!

Девушка сразу забыла все свое счастье. Она снова стала дочерью рудокопа, защитницей «маленьких тележек», маленькой девочкой, которая сидела на веселой террасе и оплакивала ужасы мрачных шахт.

— Почему же он еще жив? — воскликнула она.

Старуха пытливо взглянула на нее. Потом она вынула спрятанный нож.

— Вот это посылает тебе Орест с тысячью вопросов, — сказала она.

Маргарита Корнадо взяла нож, поцеловала лезвие и молча отдала его обратно.

Наступил вечер за день до свадьбы. Родители жениха ждали сына. Он должен был вернуться к вечеру из рудников. Но он так и не пришел. Ночью послали слуг в Гротте искать его. Его нашли неподалеку от Джирдженти. Он лежал зарезанный на краю дороги.

Начались поиски убийцы. Рудокопы Гротте были подвергнуты строгому допросу; но виновный не находился. Не было никаких свидетелей, никто не хотел выдать товарища.

Тогда Маргарита Корнадо выдала Ореста, сына своей крестной матери, который и не думал работать в Ракальмуто.

Она сделала это, хотя узнала, что жених ее был виноват во всем, в чем его обвиняла Сантуцци. Она сделала это, хотя сама дала разрешение на убийство, поцеловав нож.

Но едва она открыла убийцу, как раскаялась в этом и испытала мучительные угрызения совести.

Во всякой другой стране ее поступок не считался бы преступлением; но в Сицилии на вещи смотрят иначе. Сицилианец скорее умрет, чем будет предателем.

Маргарита Корнадо ни днем, ни ночью не находила покоя. Жгучее раскаяние грызло ей сердце, она чувствовала себя глубоко несчастной.

Ее проступок не судили строго, так как знали, что она любила убитого, и все находили, что Сантуцци поступила с ней слишком жестоко. Никто не презирал ее, и все продолжали с ней кланяться.