Но сделает ли это Диану настоящей амазонкой? «Можно спросить, как мне заслужить их одобрение. Можно спросить, как снискать себе боевую славу». Она вспомнила, как Алия цеплялась за обломок корпуса, как стучал пульс под ее пальцами. Девушка, которую вернуло к жизни дыхание Дианы.

«Спасешь свой народ, и Алия умрет. Спасешь Алию и будешь смотреть, как убивают твоих сестер». О чем тут вообще думать?

– Как мне спасти всех?

Лицо Оракула исказил гнев. Облики начали сменяться один за другим: змей, Тек, череп, угольно-черный волк. Ее глаза сверкали, как драгоценные камни, змеи обвивали голову и выползали изо рта.

– Упрямая, как все девчонки, – рявкнула она. – Безрассудная, как все девчонки.

Слова вырвались прежде, чем Диана успела подумать:

– А ты никогда не была упрямой, безрассудной девчонкой?

Бессмысленный вопрос, ну и пусть. Диана успела спросить то, что было по-настоящему важно, а гнев Оракула убедил ее в том, что вопрос был правильным.

Вокруг них поднялся мучительный вой, горестный плач, полный неистовой печали, и в нем Диане послышались крики ее сестер, очутившихся на том страшном поле боя.

Когда Оракул заговорила, она больше не была Тек. Ее новое лицо было словно высечено из света.

– Вестница войны должна достичь источника в Терапне прежде, чем зайдет солнце в первый день гекатомбеона. Там, где покоится Елена, Вестница войны может очиститься, смыть с себя пятно смерти, которое несет весь ее род. Там сила Елены может быть усмирена навсегда.

Терапна. Греция. Это означает, что ей придется покинуть остров. Это невозможно. И все же…

– Череда Вестниц войны прервется?

Оракул ничего не ответила, но и отрицаний не последовало. Если Алия умрет на Темискире, где-то родится новая Вестница – может, через месяц, а может, через сотню лет, но это случится. Если им удастся добраться до источника вовремя, если Диана доставит Алию туда невредимой, все изменится.

– Я вижу тебя насквозь, дочь Земли. Я вижу, что ты мечтаешь о славе. Но вот чего не видишь ты, так это опасности. Многие в мире людей ищут Вестницу войны. Одни – чтобы оборвать ее жизнь и сохранить мир, другие – чтобы защитить ее и развязать войну. До гекатомбеона осталось меньше двух недель. Ты не успеешь добраться до источника вовремя. Ты всего лишь ребенок.

Диана сжала кулаки, думая об окровавленном наконечнике стрелы, который Оракул приняла в качестве жертвы. Кровь ее матери. Та же кровь, что течет в жилах Дианы.

– Я амазонка.

– Неужели? Ты не героиня. Ты никогда не бывала в бою. Эта задача тебе не по зубам. Не заставляй мир расплачиваться за твою гордость.

– Это несправедливо. Я пытаюсь поступать правильно.

Но, произнося эти слова, Диана знала, что лукавит. Она действительно мечтала о славе. Она хотела показать, на что способна, не каким-нибудь состязанием по бегу или борьбе, а героическими деяниями, от которых никто не сможет отмахнуться. Она хотела возразить Оракулу, но что толку спорить со всевидящей старухой?

– Иди домой, – сказала Оракул. – Возвращайся в Эфезеум. Утешь свою подружку. Скажи ей, что ее страдания скоро закончатся. Когда придет Совет, я ничего им не скажу. Никому не нужно знать о том, что ты сделала. Твое преступление останется нашим с тобой секретом, а потому можешь не опасаться изгнания.