Наоборот, можно сказать даже, что при всем безусловном и ярко выраженном антифеминизме, христианская церковь ставила женщину гораздо выше, чем кто-либо прежде. Именно она официально признала женщину не просто имуществом, но человеком, пусть и не равным мужчине, а как бы ухудшенным его вариантом.

«На этом же соборе поднялся кто-то из епископов и сказал, что нельзя называть женщину человеком. Однако после того как он получил от епископов разъяснение, он успокоился. Ибо священное писание Ветхого Завета это поясняет: вначале, где речь шла о сотворении Богом человека, сказано: “…мужчину и женщину сотворил их, и нарек им имя Адам”, что значит – “человек, сделанный из земли”, называя так и женщину и мужчину; таким образом, Он обоих назвал человеком. Но и Господь Иисус Христос потому называется сыном человеческим, что Он является сыном девы, то есть женщины. И ей Он сказал, когда готовился претворить воду в вино: “Что Мне и Тебе, Жено?” и прочее. Этим и многими другими свидетельствами этот вопрос был окончательно разрешен»

Дева Мария

Чему же, а точнее, кому женщины были обязаны таким своеобразным к себе отношением? Это нетрудно понять как из приведенного выше рассказа Григория Турского, так и из предисловия к книге о косметике. В христианстве вообще, и особенно в католицизме, есть два непререкаемых авторитета – сам Христос и его мать, Дева Мария, которая до того, как ее избрали для столь великой миссии, была все-таки обыкновенной земной женщиной.

Поэтому богословы все время находились в раздумьях, как совместить в одной системе ценностей ненавистную им Еву – женщину грешную, сбивающую мужчин с пути истинного, и Марию – символ святости и чистоты. Постепенно это вылилось в идею о том, что Ева принесла в мир грех, но потом Мария этот грех искупила. Не зря у Данте в раю Ева сидит у ног Девы Марии – в самом центре рая.

Августин Блаженный писал: «Через женщину – смерть и через женщину – жизнь». Ансельм Кентерберийский заявил еще конкретнее: «Таким образом, женщине не нужно терять надежды на обретение вечного блаженства, памятуя о том, что хотя женщина и стала причиной столь ужасного зла, необходимо было, дабы возвратить им надежду, сделать женщину причиной столь же великого блага».

Правда, раннесредневековых теологов очень смущало то, что Дева Мария была матерью. С одной стороны, то, что она родила Спасителя, и есть ее главное достоинство, но с другой – а как же грустные размышления того же Августина, что «мы рождаемся между мочой и калом»? Хочешь или нет, а Христос родился из того же презираемого богословами места. В конце концов своеобразный компромисс был найден – Дева Мария была и осталась девственной. Она зачала от Святого Духа, а потом и родила как-то так же (в физиологические подробности богословы старались не вдаваться), сохранив при этом девственность.

Добродетель

Конечно, даже тогда церкви приходилось признавать существование добродетельных женщин, ведь кроме Девы Марии были и ветхозаветные праведницы, и раннехристианские святые. Но если почитать жизнеописания этих святых (точнее, варианты, написанные в тот период) и любые поучительные истории о добродетельных женщинах, легко можно заметить одну особенность – все эти женщины либо девственницы, либо раскаявшиеся грешницы, занявшиеся умерщвлением плоти (как Мария Магдалина и Мария Египетская), либо питают отвращение к браку. Так, о замужних святых обязательно писалось, что они не хотели замуж, питали к супругу отвращение, и вообще их просто заставили.

Тут стоит немного остановиться на культе Марии Магдалины. Конечно, его нельзя было сравнить с поклонением Деве Марии, тем не менее, Магдалина – одна из самых популярных святых средневековой католической церкви.