— Я сама все сделаю, — сказала Жанет, беря у нее салфетки.

— Хорошо, мадам, — сказала служанка и вышла из комнаты.

Держа на коленях чашку и сахарницу, Джерри продолжал:

— Вы помните тот случай, когда его выбирали старостой класса? Он должен был сказать речь, которую мы написали ему. Помните, как у него плохо получалось, когда мы репетировали, как мы боялись, что он испортит все дело? Я тоже думал, что он провалится, даже в глубине души мечтал об этом, потому что тогда я смог бы сказать, что хоть в этом превосхожу его.

Вспомните, что он сделал, когда поднялся на сцену, как стоял молча некоторое время, а потом заговорил, и голос его был выше, чем обычно. Я ждал: «Ну, наконец-то, сейчас он провалится». Но он не провалился. Он стал говорить так, как разговаривал обычно: просто, спокойно, дружелюбно. И тогда я до конца понял, что имел в виду отец, когда говорил, что его словам нельзя доверять. Мы знали, что он до смерти боялся этого выступления, но, тем не менее, сумел овладеть собранием. А кроме того, он показал себя хорошим артистом. Помните, как он провернул этот трюк с Жанет? И оказался прав, интуитивно оказался прав. У него был нюх, он инстинктом чувствовал вещи, которые мне приходилось планировать. Он от природы был политиканом, которых я насмотрелся, еще будучи ребенком. В своем лице он объединял моего отца и меня — у него была притягательная сила и интуиция отца и моя расчетливость.

И глядя на него и Жанет, стоящих на сцене взявшись за руки, я думал: «Такие люди встречаются редко. Наблюдай за ним и учись у него». И я наблюдал и учился и в конце концов научился любить его.

Для меня во Фрэнке не было ничего сложного. Для меня он был средоточием непосредственности, простоты и такта в сочетании с острым и быстрым умом. Он знал, чего хочет, и шел к своей цели. Он говорил, чего хочет, и делал то, что хочет, несмотря ни на что.

Джерри поднес чашку к губам. Кофе уже остыл. Слегка поморщившись, он поставил чашку обратно на стол.

— Теперь вы видите, что Фрэнки не был для меня загадкой, какой он был для вас. Я узнал его довольно хорошо и мог предугадывать его поступки.

— Но ведь ты не знал, что он собирается сбежать, — вмешался Марти.

Соглашаясь с этим замечанием, Джерри кивнул.

— Это правда. Но вы должны помнить, что я не видел его в тот день, когда он поехал на вокзал провожать родственников. Если бы я хоть мельком увидел его, я бы знал об этом.

Но в голове у Джерри мелькали другие мысли.

«Смог бы я действительно догадаться? Так ли уж хорошо я знал его, как говорю? И так ли уж он оттеснял меня на второй план, как я себе это представлял? Никто не мог предсказать того, что случилось; человек не может знать будущего. Правда состоит лишь в том, что у него всегда было то, чего мне хотелось больше всего. Он был известным человеком в школе и первым начал встречаться с Жанет. И хотя я получил все, что хотел, после его ухода, не знаю, получил ли бы я это вообще, если бы он не убежал? Правильно ли поступила Жанет, затеяв эту встречу и этот разговор?»

У него не было принципиальных возражений против самой идеи, просто ему было интересно, откуда она возникла. В конце концов, речь ведь шла о Фрэнке, и хотя он уже принадлежал прошлому, для него все еще оставался путь назад.

Часть четвертая

Глава первая

Я стоял на ступеньках административного корпуса и смотрел на морскую базу. Это было 30 декабря 1931 года. Холодный ветер дул со стороны залива Сан-Диего. Я поднял воротник бушлата и закурил. Бумаги об увольнении с военной службы находились у меня в кармане, возле ног лежал рюкзак с пожитками.

Я был рад, что уволился. И не потому, что мне не нравился флот.