Пастух отключил мобильник. Если бы у них было в запасе хоть немного времени, то он ни за что не стал бы заканчивать разговор так быстро – ему очень нравилось слушать такой вот голос своей жены: теплый со сна, томный, такой дорогой и родной...

Но надо было возвращаться в реальность. Пастух убрал трубку в карман и вернулся к машине.

– Никого нет на месте, – сказал он, увидев вопрошающий взгляд Дока. – Надо ехать дальше. Олег, ты как, за рулем не заснешь? А то давай подменим тебя.

– Ничего, до Рязани дотяну, – заверил Муха. – Сколько сейчас времени?

– Зачем тебе? – спросил Артист. Он посмотрел на свои навороченные модные часы. – Ну двадцать минут первого...

– Хотел бы я посмотреть, что сейчас на семидесятом километре творится... – сказал Муха. Он улыбнулся своей всегдашней ребячливой улыбкой, – «чехов» этих, наверное, уже повязали...

* * *

Действительно, на семидесятом километре трассы Р‑158 в это время события подходили к концу. Подъехавший заранее на место чеченской стрелки взвод ОМОНа отвязал от столба двух боевиков Аслана, а затем надежно обложил место встречи, и, когда к километровому указателю подкатила машина с Казбеком и его людьми, дальнейшая операция прошла без единого выстрела. Немедленно с обеих сторон шоссе к месту выдвинулись два БТР, а командир омоновцев крикнул в мегафон:

– Внимание! Вы окружены, сопротивление бессмысленно! Всем выйти из машины и сложить оружие! Даю минуту на размышление!..

Казбек, посмотрев на плотный и внушающий уважение омоновский заслон, понял, что предпринимать уже что‑либо поздно. Единственное, что он успел сделать перед тем, как сдаться, – позвонил Султану и, проклиная Аслана последними словами за то, что тот затянул его в ловушку, попросил по возможности скорее вытащить его из КПЗ...

6

Большой, обшитый светлым дубовым шпоном кабинет начальника научно‑технического управления Министерства обороны России генерал‑лейтенанта Леонида Ивановича Савченко выходил своими широкими окнами на Москву‑реку и раскинувшийся за нею парк отдыха. По стенам кабинета высились большие застекленные шкафы, на полках которых стояли многочисленные книги и макеты; а в глубине кабинета за широким, покрытым зеленым сукном дубовым столом сидел сам хозяин кабинета. Рядом с ним на современной тумбочке стояли четыре телефонных аппарата и один внутренний. Из открытого настежь окна легкий и свежий весенний ветерок забрасывал в кабинет городские шумы Фрунзенской набережной.

Леонид Иванович сидел в своем широком несовременном кресле, доставшемся ему от предшественника, и пил чай с лимоном, принесенный помощником. Его мундир висел неподалеку на вешалке.

Допить чай ему не дали: зазвонила «вертушка» – телефон, окрашенный по традиции в красный цвет, на наборном диске которого вместо цифр красовался двуглавый орел. Савченко поставил стакан с чаем на стол и, утирая губы, спешно поднял трубку. Звонил замминистра, генерал армии Степанов. Он был непосредственным начальником Савченко и отвечал в российской армии за ее техническое обеспечение и военную науку.

– Здравствуйте, генерал! – сказал Степанов. По его тону Савченко сразу понял, что сейчас получит нагоняй. – Поздравляю, у вас ЧП в Поволжье. С «Гаммы» чеченцы увели контейнер со штаммом.

– Когда это случилось? – внутренне холодея, спросил Савченко: сообщенное начальником стопроцентно подходило под категорию «чрезвычайное происшествие».

– Пока неизвестно. Знаю только, что вчера утром об этом поступило сообщение в дежурную часть тамошнего областного УВД и начальник «Гаммы» генерал‑майор Иконников предпринял попытку вернуть контейнер.