Подхожу к машине и тут же отпрыгиваю в сторону: буквально в метре проревел один из этих сумасшедших мотоциклистов, что бесцельно гоняют по городу целыми стаями; этакий затянутый в кожу суперкэвин с глухо закрытым шлемом, усеянным разноцветными нашлепками, человек без своего лица, оседлавший «Яву» с наклеенной на баке полоской «Харлей».

«Жигули» мчались по направлению к причалу под порядковым номером 146. К городскому пляжу на машине не приткнешься, а тут можно при желании проехать по самой кромке песка, вздымая залпы брызг соленой воды. Причалом заведовал мой старый знакомый Вася Колупаев, бывший шпажист, а ныне директор заведения, которое именуется водно-спортивной станцией. К услугам отдыхающих не только морские ванны и свежий воздух, но и футбольная, волейбольная площадки, теннисный корт, маленькие уютные домики, разбросанные в живописном беспорядке, и разные мелочи вроде телевизоров, магнитофонов и прочих признаков цивилизации на некогда пустынном берегу. И, конечно же, весельные лодки плюс два моторных катера, которые никогда еще не извлекались из ангара.

Вася сидел за столом в своем рабочем кабинете и внимательно изучал таблицу первенства страны по футболу.

— Слава советскому спорту! — рявкаю с порога трубным гласом, потому что Вася плохо слышит, мелочь, набрал когда-то в уши морской водицы, а вот как откликнулось. — Пусто у тебя, как в вузе во время сбора урожая.

— Конец сезона, — радостно сообщил Вася, — мамы с детьми в родные края посмывались, им в школу скоро, папы тоже разъехались, особенно те, что с чужими невестами отдыхали. Да и погода ссучилась. Смотри, как затянуло, дождь может пойти.

— Ни за что, — успокаиваю я его, — гидрометцентр обещает, что осадки не омрачат наше свидание. Пузырь скатаем?

— Так компании нет, только матрос спит на вышке. Давай партию в теннис.

— Гениальная идея. Только я сперва искупаюсь.

Вася в знак согласия кивает головой, и сквозь кучеряшки волос просвечивает начинающаяся тонзура: стареем значит, когда-то Колупаев, причесываясь, расческу сломал, такие волосы были.

Золотой парень Вася, а главное — исполнительный. Когда на этом причале сгорел исполкомовский деятель Барабанов, использовавший его для свиданий преимущественно с брюнетками, не достигшими критического двадцатилетнего возраста, над головой директора Васи сгустились тучи, но прошли мимо: исполнительных и надежных людей не так уж много, как может показаться на первый взгляд, а водной станцией не только Барабанов пользовался.

Быстро переодеваюсь, несмотря на прохладную погоду, засовываю в директорский холодильник бутылку «Старки», надев старые кеды, бегу к морю, влетаю в воду, иду по камням, посылая поочередно вперед то правую, то левую половину корпуса, и ныряю. Больше тридцати метров проплыть не могу. Под водой, естественно. Плескаюсь, как юный дельфин на фоне одинокой фигурки, застывшей под забором причала. Наверное, как обычно, кто-то из заводчан, трудящихся поблизости, сбежал на пленэр раздавить бутылочку — картина привычная. Выхожу из воды и убеждаюсь в пагубности поверхностных впечатлений: бутылка отсутствует, жесткое волевое лицо не напоминает даже отдаленно набухшие рожи со смазанными чертами или резкую заостренность морд ярых поклонников Бахуса. И какое-то, даже не шестое, чувство подсказывает мне: парень этот не случайно оказался на пустынном берегу, чтобы провести время вдали от шума городского. Хорошо, что у меня профессия сторожа, она заставляет быть собранным, готовым в любую минуту отразить нападение лихих людей, покушающихся на материальные ценности, хотя, кроме себя, никаких ценностей на берегу не замечаю. Тем не менее, медленно выхожу из воды, успевая восстановить дыхание, и все ближе приближаюсь к фигурке, которая вблизи выглядит парнем с внушительными бицепсами.