– Несостоятельна твоя версия, Алексей Егорович, – вздыхала Лида, – не было у них ничего общего. Перехожу на сторону Виталика: преступник убивает спонтанно, ему не важно кого. А то, что залез в прокурорские кущи, – так, может, он не ищет легких путей?

Ее версию не надо было даже ломать, сама сыпалась: убийца должен был знать, что в доме молодая женщина, которая именно сегодня останется одна…

Пятница началась так же беспросветно. В голове крутилась какая-то мысль, но все время ускользала. Бушевал подполковник Сергеев: почему до сих пор нет результатов?! Сколько молодых и привлекательных женщин должно погибнуть, прежде чем опера оторвут свои задницы от стульев?!

– Зато возрастным и малосимпатичным не о чем беспокоиться, – подавленно шептала Лида.

Практиканта Виталика наедине с Сергеевым старались не оставлять – разрушения отделу были не нужны. Глядя на проблемы смежников, злорадствовал майор Недорезов – заместитель начальника отдела охраны порядка, крайне неприятный тип, скабрезно язвил:

– Ну что, соседи, вам Шерлок Холмс не требуется? Сами-то, поди, давно мозги не использовали?

Чесались кулаки, с трудом сохраняли самообладание. Практикант упорно не слезал со своего конька, бормотал о необходимости составления психологического портрета убийцы, его так называемого профиля. Варламов загрузил парня старыми уголовными делами – в основном, бытовыми – чтобы сидел и повышал свой образовательный уровень. Ведь главное в уголовном производстве – правильно составленная бумажка.

После обеда начались события. Запоздавшая судебно-медицинская экспертиза констатировала: Анна Лучинская была беременна. Срок – примерно шесть недель

– Вы ничего не перепутали, Борис Давыдович? – изумился Разин. – Они же не планировали заводить детей.

– И как бы я ошибся, Алексей Егорович? – удивился Колкер. – Захотел бы ошибиться – не смог бы. Плод уже начал формироваться, и это, увы, не опухоль. Где вы видели опухоль с головой? Значит, не решилась сообщить мужу. Собиралась сделать аборт, но что-то остановило. Можно, в принципе, и на шести неделях, но уже болезненно и непредсказуемо. Сама бы справилась, но могла остаться бесплодной.

Через несколько минут Варламова и Разина вызвал в свой кабинет подполковник Сергеев.

– Втыком больше, втыком меньше, – пожал плечами Варламов, – нам не привыкать. Пошли на ковер, капитан.

Федор Михайлович был на удивление спокоен. Или делал вид. Со стены добродушно смотрели Генеральный секретарь ЦК КПСС и бессменный министр внутренних дел. В кабинете присутствовал еще один субъект – моложавый, подтянутый, породистый, со вкусом одетый и явно не голодающий. Но находился человек не в лучшем расположении духа. В глазах застыла печаль.

– Познакомьтесь, товарищи, – торжественно объявил Сергеев. – Товарищ Светличный Игорь Станиславович, второй секретарь Железнодорожного райкома партии. По работе товарищ Светличный часто контактировал с потерпевшей Анной Лучинской, потрясен ее смертью и хотел бы знать подробности дела.

«Прокуратура контактирует с райкомом? – мысленно озадачился Разин. – Ну-ну», – в голову полезло совсем другое.

– Это наши лучшие сотрудники уголовного розыска, – не моргнув глазом, сообщил подполковник, – товарищи Варламов и Разин.

– Здравствуйте, товарищи, – второй секретарь говорил через силу, предпочитал не смотреть в глаза. – Да, с Анной Семеновной нас связывало долгое сотрудничество. Мы помогали транспортной прокуратуре, транспортная прокуратура помогала нам… Детали не имеют значения, это не важно.