|
Дорога очень плохая, нас каждую секунду подбрасывает, кидает из стороны в сторону. Рыжий султан пыли висит позади машины, как дымовая завеса. Тракт сбегает на дно долины, к реке. Здесь легче дышать, появляются запахи, отсутствующие на верхотуре. Пахнет водой, травой, цветами, кажется, даже дымом очагов. На другом берегу Пянджа я вижу кишлак – десяток домов с плоскими крышами, стадо коз, несколько коров. И людей. Ребятишки возятся у воды, поодаль женщины стирают белье, двое мужчин с палками неподвижно стоят на вершине холма, из под рук глядя на машину. Дорога поворачивает и кишлак скрывается за каменным уступом. Все, маленький обжитой островок исчез, остался в прошлом. Что за люди там живут? Как они живут? Чем они живут? Я никогда не узнаю ответов на эти вопросы. ЗИЛ опять прет в гору, плюясь гравием из под колес. Наша поездка ценой в обручальное кольцо заканчивается неожиданно. Зашипев тормозными пневмоцилиндрами, грузовик останавливается. Хлопает дверца, над бортом появляется носатая рожа Мирзо. Сверкая улыбкой из под усов, он машет рукой куда то в сторону. – Караташ! Караташ! Мы спускаемся на землю. Я сразу сажусь на придорожный камень. Нефедов прощается: – Шобош. Кхудар хафиз ! – Мербони , – откликается Мирзо, забираясь в кабину. Глава четвертая Рогатая гора ЗИЛ трогается с места и исчезает в облаке пыли. Нефедов подходит ко мне, садится рядом. – Что такое Рогатая гора? – спрашиваю я его. – Не знаю, – пожимает плечами профессор. – А при чем тут она? – Нам надо идти на Рогатую гору. – Нам надо идти в Караташ, в больницу, – без эмоций говорит Нефедов. Так обычно разговаривают с детьми. – Ты же кони двинешь с часа на час. Таблеток больше нет. Поэтому забудь про свою гору, и пошли. Если не можешь идти, я тебя понесу. До поселка всего три километра. Это вниз, в долину. – Нам надо найти Рогатую гору. – Да не знаю я никакой Рогатой горы! – взрывается профессор. Он вытаскивает карту, сует ее мне под нос. – На, сам смотри! Смотрю. Перед глазами расплываются коричневые и зеленые пятна, голубые ниточки рек извиваются, как живые. – Как будет «рогатый» по местному? – спрашиваю я, закрыв глаза. – А? – Нефедов в замешательстве. Он возвращает себе карту и начинает разглядывать ее, бормоча под нос: – Рогатый – это значит две вершины… Два по вахански – «буй». Вершина – «сар». – Буй сар, – вспоминаю я название. Профессор упоминал его, когда рассказывал про потаенный тракт. – Буй сар, – повторяет за мной Нефедов. – Ты уверен? Это, в общем то, недалеко. Но тебе не дойти, там сплошные скалы. Поэтому отложим вояж на Буй сар до лучших времен и выдвигаемся в поселок. – Нет, – шепчу я. – Нам нужно к Рогатой горе. – Ты же убиваешь себя! – Нам нужно к Рогатой горе, – теперь уже я говорю с ним, как с ребенком. – Да за каким хреном нам сдалась эта твоя гора?! – раздраженно орет профессор. – Так хочет конь, – я ставлю точку в нашем бессмысленном споре. – Конь… Как он может чего то хотеть? – ворчит Нефедов, вновь расстилая на земле карту. – Буй сар… От него до китайской границы рукой подать. Но там нет ни одного селения! Вообще ничего! Только летовки пастухов на горных лугах. Нет, я не поведу тебя к Буй сару. Все, никаких разговоров. Идем в Караташ! На дороге появляется еще одна машина. Это что то среднее между легковушкой и маленьким грузовичком. Кажется, такой тип автомобилей называется «пикап». Нефедов смотрит на машину, резво соскакивает с места и тащит меня за скалы. – Ты чего? – удивляюсь я. |
