— Давайте и мы поболтаем, как женщины…

— Тогда пойдемте в гримерную, — улыбнулась в ответ Юшкевич, указывая направление. — Заодно укладку вам сделаю.

— Платок, — оправдалась Петелина. Не могла же она причесываться в кабинете продюсера.

— О, простите, профессиональное. Прическа — первое, что бросается в глаза.

— Что скажете о Полине Черной?

— У нее чудесные волосы, лучше любого парика, и взгляд всегда сверху вниз. Ее легко гримировать для нашего проекта.

— Я не о внешности, а о характере.

— За глаза ее называют — холеная сучка, — не сразу призналась Юшкевич и искоса посмотрела на следователя, ожидая реакции.

— Не слишком любезно, — хмыкнула Петелина.

— Зато точно. Громкие фильмы, слава, бурные романы, скандалы — это все про нее. Правда, в прошлом. Два года назад Полина родила дочь от бизнесмена в расчете на роскошную жизнь, но тот ее быстро бросил. Полина долго не снималась и сейчас ей нужна новая яркая роль, чтобы напомнить о себе. Вот она и вцепилась в Сонина.

— В каком смысле?

— В том самом, — усмехнулась Юшкевич. — Управляет мужиком через постель.

— У меня не создалось впечатление, что Филип Сонин простак.

— Конечно, нет. Он деляга и прекрасно понимает, что Черная способна привлечь зрителя. Да и играть ей придется расчетливую ласковую стерву — она как раз такая по жизни. Пара скандальных телешоу перед премьерой — и успех проекту обеспечен. В общем, у них симбиоз. Полина обхаживает продюсера, чтобы другие не заняли теплое место.

Петелина покачала головой, ничего не сказав.

— Вас удивляют наши нравы? В полиции, видимо, не так? Наверное, у вас баб мало.

Они подошли к гримерной, дверь в которую была приоткрыта. Юшкевич заметила внутри женщину и ехидно прошептала, указывая глазами:

— Легка на помине.

Распахнув дверь, она превратилась в услужливую хозяйку:

— Привет, Полина. Давно меня ждешь?

— Сделай мне лицо, — не оборачиваясь ответила актриса.

— Тут к тебе следователь.

Красивая женщина с длинными черными волосами сидела за столиком, утыканным косметическими средствами, перед трехстворчатым зеркалом. Она не обернулась и на этот раз, сохранив спокойную уверенную осанку. Зеркальное отражение актрисы в повернутой створке изучило вошедшую, опустив взгляд в том числе и на пальцы.

— Ах, это вы. Хорошо пристроились.

— В каком смысле?

— Мужа нет, зарплата так себе, а дизайнерскую шубу кто-то подарил. Стриженная норка с роскошным собольим воротником явно не с барахолки.

«Наблюдательная и наглая, — отметила Елена и мысленно приободрила себя: — Встречают по одежке…».

— Полина, мне нужно задать вам несколько вопросов. Вы хорошо знали Рудакову? — деловым тоном спросила она.

— Это она меня знала, а я так, почти не замечала. Есть она или нет, какая мне разница?

— У Рудаковой была заметная роль недавно, а вы долго не снимались. Она могла составить вам конкуренцию.

— Кто вам сказал эту чушь? — Актриса обернулась, метнув молнию из темных глаз на гримершу. — Она?

— Полина, — осадила ее Юшкевич. — Милены больше нет.

— Я знаю, о покойниках либо хорошо, либо… — Черная закурила тонкую сигарету и после нескольких затяжек продолжила: — Мне все завидовали. Милена больше других.