Так они стали любовниками и в глазах остальных – парой. Увы, те, кто пришел в банду раньше его, знали Цика как свои пять пальцев. Они не раз становились свидетелями его мести как реальному, так и воображаемому обидчику. Неудивительно, что все до одного опасались, что вожак банды затаил злость, и рано или поздно та прорвется наружу. Еще никто не посмел отобрать у Цика то, что принадлежало ему по праву, и остаться безнаказанным.

Предостережение Пити было излишним. Спарки и сам относился к Цику с оглядкой. Более того, его нарочитое безразличие к Кисмет было, возможно, лишь позой, попыткой спасти лицо в глазах других членов банды. Спарки отнюдь не заблуждался по поводу демонстративного пофигизма Цика, постоянно ожидая удара исподтишка.

Неудивительно, что волоски на затылке встали дыбом, когда на крыльцо бара, пошатываясь, вышел Цик. Схватившись за косяк двери, чтобы не упасть, он другой поднес ко рту бутылку водки. Даже с того места, где он стоял, Спарки в неверном свете сумерек заметил, как его единственный глаз отыскал среди женщин Кисмет.

Пошатываясь, Цик спустился с крыльца и протянул руку, чтобы потрепать ее по шее. Она оттолкнула его руку. Тогда Цик нагнулся и что-то прошептал ей на ухо. Кисмет никогда не лезла за словом в карман. Вот и сейчас она сказала ему что-то такое, отчего остальные женщины рассмеялись.

Цику было не смешно. Он отшвырнул бутылку и молниеносным движением выхватил нож из висевших на ремне ножен. Женщины бросились врассыпную. Кисмет осталась стоять на месте даже тогда, когда острие застыло в считаных миллиметрах от ее лица. Она даже не пошелохнулась. Отпрянула она лишь тогда, когда он сделал им резкое круговое движение. После чего рассмеялся ее испугу.

Забыв предостережения Пити и других приятелей, Спарки бросился к крыльцу. Услышав его шаги, Цик тотчас обернулся и пригнулся, приготовившись к нападению. Он застыл на месте, перебрасывая нож из руки в руку, приглашая Спарки подойти ближе.

– Ну, давай, попробуй.

Спарки ловко парировал несколько зловещих взмахов острого лезвия, каждый из которых мог легко рассечь его пополам. Все-таки физически Цик был его сильнее. Зато на стороне Спарки были трезвость, скорость и ловкость, и он умело уклонялся от ударов.

Дождавшись удобного момента, он ногой выбил из руки Цика нож. Удар пришелся по запястью. Цик взвыл от боли, а нож, описав в воздухе дугу, упал в придорожную пыль.

За первым ударом последовал второй – кулак Спарки врезался Цику в подбородок. Тот зашатался и едва не упал навзничь. Его спасла стена, на которую он налетел спиной. Он медленно сполз по ней вниз.

Спарки поднял с пыльной земли его нож и отшвырнул как можно дальше. Все наблюдали за его полетом как заколдованные. Острое лезвие вращалось в воздухе, поблескивая в свете неоновой вывески, пока наконец не упало в кусты.

Тяжело дыша, Спарки жестом, полным чувства собственного достоинства, протянул руку Кисмет. Та взяла ее, не раздумывая. Вдвоем они отделились от всей компании и сели на байк. Спарки даже не обернулся в отличие от Кисмет. Цик тем временем потихоньку приходил в себя и тряс головой. Прежде чем байк Спарки умчал их в темноту ночи, она показала Цику средний палец.

Ветер свистел у них в ушах, не давая возможности говорить, поэтому они общались другими способами. Обхватив его бедра ногами, она терлась грудью о его спину. Ее руки ласкали его мошонку, а зубы впивались в плечо. Он негромко постанывал от удовольствия, боли и предвкушения новых ласк.

Теперь она принадлежала ему. Вне всяких сомнений. Даже если у нее и оставались какие-то чувства к поверженному Циклопу, она наверняка оставила их там, у придорожной забегаловки. Вместо этого она стала его, Спарки, женщиной. Как победитель в поединке, он имел полное право сделать ее своей. Как только расстояние между ними и Циком составит несколько миль…

– Черт, Спарки.