Разумеется, никому и в голову не пришло спросить у андроидов, что они сами думают об этом.

Бишоп был скорее одной из машин корабля, чем членом экипажа, поэтому его можно было и не брать в расчет. Из людей хуже всех дела обстояли у Хикса, но не потому что его ночные кошмары были ужаснее, чем у его товарищей, а потому что полученные им недавно раны сами собой толком не заживали. Хикс нуждался в помощи современного медицинского центра, оборудованного по последнему слову науки, а от ближайшего подобного центра «Сулако» отделяли еще два года полета и невообразимо огромное расстояние.

Рипли сделала для Хикса все, что было в ее силах, и предоставила право вынести окончательный диагноз и назначить метод лечения более осведомленным в медицине автоматам «Сулако». К несчастью, без подсказки со стороны медицинского персонала, из которого после трагедии на Ахеронте никого не осталось в живых, автоматы могли решиться только на консервативные методы лечения. В любом случае два года в гиперсне не способствуют быстрому выздоровлению. Когда Рипли опускала Хикса в капсулу для гиперсна, ей оставалось лишь надеяться, что анабиоз окажет на него благоприятное воздействие.

Пока медицинские автоматы старались изо всех сил, организм Хикса сам пытался залечить свои раны. Замедление физиологических процессов оказалось полезным, потому что при этом одновременно резко снижалась и скорость распространения возможных инфекций, но с повреждениями внутренних органов автоматы ничего не могли поделать. Хикс долго держался на одной силе воли. Теперь его ресурсы были исчерпаны, ему требовалась сложная хирургическая операция.

В отсеке для гиперсна появилось еще одно существо. Оно не было частью корабля, хотя тоже было запрограммировано на выполнение единственной задачи и в этом смысле мало отличалось от холодных, бездушных машин или даже от безлюдных коридоров, по которым оно бродило. Существо толкала вперед и побуждала двигаться одна цель.

Этой целью была не пища, потому что существо не было голодно, да и вообще не употребляло пищу в обычном смысле слова, и не секс, потому что оно было бесполым. Его гнало одно лишь инстинктивное стремление к продолжению рода. Это живое существо было почти такой же машиной, что и управлявший космическим кораблем компьютер, но в отличие от машин оно обладало целеустремленностью и решимостью.

Если сравнивать с земными животными, то существо больше всего походило на мечехвоста, только хвост у него был гибкий. По гладкому полу отсека оно ловко передвигалось на многосуставчатых конечностях, защищенных плотной шкурой с необычно высоким содержанием углерода. Физиологически существо отличалось чрезвычайной простотой и прямолинейностью; его предназначением было выполнение одной единственной биологической функции, и с этой задачей оно справлялось лучше, чем выполнял свои операции любой созданный человеком механизм.

Ведомое органами чувств, сочетавшими в себе самые примитивные и самые сложные системы, и подталкиваемое невероятной целеустремленностью, подобной которой никогда не обладал ни один другой живой организм, это существо быстро рыскало по отсеку.

Столь совершенному существу было совсем несложно вскарабкаться по гладкой боковой поверхности капсулы для гиперсна к крышке, которая была изготовлена из прочнейшего стекла. В этой капсуле спала девочка — крохотное создание, еще не вполне сформировавшееся, белокурое и невинное. Только ее сны были не менее страшными, а часто более длительными и подробными, чем ночные кошмары спавших неподалеку взрослых. Маленькое создание спало с закрытыми глазами и поэтому не могло видеть, как отвратительное существо-машина обследует тонкий купол ее капсулы.

Это не было сном. На этот раз кошмар оказался вполне реальным и конкретным. К счастью, девочка не подозревала о присутствии чудовища.

Начав с одного конца и постепенно продвигаясь к другому, существо нетерпеливо, но методично обследовало капсулу для гиперсна.