Винтовая лестница оказалась узкой и скользкой, зато позволяла быстрей выбраться из помещения, где находился разбитый аварийно-спасательный корабль. Клеменз был уже не в силах сдерживать любопытство.

— У вас есть серьезные основания так упорно настаивать на осмотре тела?

— Мне нужно убедиться в причине ее гибели, — спокойно ответила Рипли. — Убедиться, что в этом не замешано что-то другое.

— Другое? — В иных обстоятельствах Клеменз почувствовал бы себя оскорбленным. — Мне очень не хотелось бы возвращаться к этой неприятной теме, но для меня совершенно очевидно, что капсула была разбита и девочка захлебнулась. — Клеменз с минуту помедлил. — Это была ваша дочь?

— Нет, — все так же спокойно ответила Рипли, — она не была моей дочерью. Моя дочь умерла много лет назад.

Все это время Рипли старательно избегала встречаться взглядом с Клемензом. Разумеется, подумал тот, она еще очень слаба, и ей приходится все внимание сосредоточить на узких ступеньках винтовой лестницы.

— Тогда зачем вам это нужно?

Вместо ответа Рипли сказала:

— Хотя она и не была моей дочерью, но я очень дорожила ею. Вы думаете, я хочу видеть ее труп? Я предпочитаю помнить ее живой. Я бы ни о чем вас не просила, если бы это не было так чертовски важно для меня самой.

Клеменз хотел было переспросить, но счел за лучшее промолчать. Он уже понял, что Рипли относится к числу таких людей, из которых против их воли не выдавишь и слова. Лучше набраться терпения и подождать, когда она сама все расскажет.

Клеменз открыл дверь и первым вошел в морг. Он набрал код замка, и из стенной ниши бесшумно выкатился длинный ящик. Рипли подошла к Клемензу, и они долго смотрели на крохотное тельце.

— Дайте мне несколько минут. Пожалуйста, подождите.

Клеменз молча кивнул и направился к приборной панели морга у противоположной стены. Время от времени он поворачивался и окидывал Рипли беглым взглядом. Та была готова разрыдаться, но сдерживала себя и тщательно, сантиметр за сантиметром, и умело обследовала труп девочки. Когда Клеменз решил, что прошло достаточно времени, он присоединился к своей пациентке.

— Все в порядке? — спросил он.

Клеменз ожидал кивка, печального вздоха, возможно, чего-то другого в этом роде, и ответ Рипли застал его врасплох.

— Нет. Необходимо вскрытие.

— Вы шутите, — Клеменз даже не пытался скрыть удивление.

— Ни в коей мере. Вы полагаете, что я способна шутить в таких обстоятельствах? Необходимо выяснить истинную причину ее смерти. — Взгляд Рипли был холоден.

— Я же вам объяснил: она захлебнулась, утонула.

Клеменз начал было убирать ящик на место, в стенную нишу, но Рипли остановила его.

— Я в этом не уверена, — сказала она и тяжело вздохнула. — Я настаиваю на том, чтобы вы произвели вскрытие.

Клеменз недоуменно смотрел на Рипли, он не верил своим ушам.

— Послушайте, мне кажется, вы еще не вполне оправились от потрясения. Половина вашего организма еще не очнулась от гиперсна.

— Видите ли, — парировала Рипли тоном, не допускающим возражений, — у меня есть очень веские причины обращаться к вам с такой просьбой. Я настаиваю на вскрытии.

— Не хотите ли поделиться со мной этими "очень вескими причинами"? — сдержанно поинтересовался Клеменз.

Рипли заколебалась.

— Разве недостаточно моей просьбы?

— К сожалению, недостаточно.