— А женщины здесь были?

— Прошу прощения, лейтенант Рипли, но это заведение предназначено только для тех, у кого две разные хромосомы. То есть строго для мужчин.

Рипли кивнула и, нагнувшись, первой полезла в искореженный шлюз. Клеменз последовал за ней.

По сравнению с тем, что они увидели внутри, корпус корабля можно было считать почти нетронутым. Переборки оказались смяты и погнуты, приборы разбиты вдребезги, оборудование беспорядочно разбросано по полу. Все пропиталось густым запахом морской воды. Рипли замерла, не понимая, как кто-то или что-то — тем более она сама — могло здесь уцелеть.

— А где тела?

Картина разрушения потрясла Клеменза не меньше, чем Рипли. Он никак не мог себе представить, каким образом ей удалось отделаться ушибами и синяками.

— У нас есть морг. Добыча руды — такое занятие, при котором без морга не обойтись. Туда мы и поместили ваших друзей. Пусть лежат там, пока не прилетит бригада, которая будет заниматься расследованием. Может, через неделю…

— Там был еще андроид…

— Разбит вдребезги. — Лицо Клеменза исказила гримаса. — Его части валялись повсюду. Что смогли собрать, все выбросили на свалку. А капрала убила опорная перекладина: она ударила его в грудь и прошила насквозь. Даже если бы он был в сознании, все равно так и не понял бы, откуда пришла смерть. К счастью, скорее всего он не успел проснуться и даже не почувствовал боль.

— Что с девочкой?

Клеменз видел, что Рипли с трудом сдерживается, но, конечно, не мог знать, чего ей это стоило.

— Она захлебнулась прямо в своей капсуле. Не думаю, что в тот момент она пришла в себя. По крайней мере, ее смерть была более легкой, чем капрала. Я вам очень сочувствую.

Рипли выслушала Клеменза молча. Потом ее плечи затряслись, а по щекам потекли слезы. Но этим все и кончилось. Не было ни криков, ни рыданий, ни яростных проклятий в адрес несправедливой и безжалостной Вселенной. Малышка Ньют так и не дождалась своего счастья. Что ж, хоть умерла свободной. Утерев слезы, Рипли принялась рассматривать то, что осталось от капсулы для гиперсна. Лицевой щиток был разбит. Оно и неудивительно, подумала Рипли.

Вдруг она нахмурилась. Металлические детали под лицевым щитком имели какой-то странный оттенок. Рипли наклонилась и пробежала пальцами по пятнам.

Клеменз с любопытством смотрел на женщину.

— Что-нибудь интересное?

Рипли выпрямилась. Теперь это был совершенно другой человек. В ее голосе уже не слышалось ни печали, ни сожаления, ни той мягкости, которая чуть раньше бросилась Клемензу в глаза.

— Где она?

— Я же сказал, в морге. Вы забыли? — Клеменз сочувственно смотрел на Рипли. Уж не реакция ли это на какое-нибудь из десятка моих лекарств, подумал он, а вслух продолжил: — У вас типичная дезориентация. Добрая половина вашего организма еще не вышла из состояния гиперсна.

Рипли повернулась к Клемензу так резко, что тот вздрогнул.

— Мне нужно осмотреть то, что осталось от девочки.

— Что значит — осталось? На ее теле не было никаких повреждений.

— Никаких? Мне нужно увидеть ее. Я должна осмотреть ее сама, своими глазами.

Клеменз нахмурился, но решил пока воздержаться от расспросов. В лице Рипли, ее тоне было что-то такое… Одно Клемензу стало ясно: удержать ее не удастся никакими силами. Впрочем, на то и не было особых причин. Ему показалось, что желание Рипли увидеть труп вызвано совсем не чувством утраты и не стремлением проститься с близким человеком.