— Еще раз повторюсь — я не человек, — изрек он наконец, — но ваша история мне созвучна, в ней есть искание чего-то бесконечно духовного, не поддающегося определению… как слеза на ресницах ребенка. Если бы еще можно было на этом пути избежать ошибок…

— Возможность ошибки не избавляет нас от необходимости попытки, — пробормотал Мальгин, порыв которого иссяк.

Паломник кивнул, глаза его остро блеснули.

— Прошедшее — самый надежный вид бытия, особенно для тех, кто ищет постоянно. Вы не торопитесь? Дайте руку.

Мальгин поднял бровь, поколебался немного и протянул левую руку. Ладони у него были не очень широкие, но жилистые, с длинными пальцами — ладони энергичного человека, не поддающегося чужому влиянию. Рука Паломника на вид была вполне человеческой, сухой и теплой, но руку Мальгина пронизало ощущение легкого электрического укола.

— Да, вы знаете, почем фунт лиха, — сказал Паломник, внимательно разглядывая ладонь хирурга, — но впереди у вас еще немалые испытания.

— Я готов к ним.

— Верю. У вас огромные запасы пси-энергии, вы даже сами не знаете какие! Вы маг, мастер, пси-маг или колдун, если хотите. В вашем мире, где случайность и неопределенность являются его объективными характеристиками, такие способности реализуются редко.

Мальгин отнял руку, подумал.

— А разве есть миры, где случайность и неопределенность не являются их характеристиками?

— Есть, — улыбнулся Паломник, — да хотя бы система орилоунского метро, как вы ее называете. Она абсолютно недетерминирована, намертво впаяна в систему метавселенных, как… кровеносная система в тело человека. Именно поэтому собственно механизмы «суперструнного» перемещения продолжают работать даже в мертвых орилоунах. Примеров много, но я вижу, вы думаете о другом. Не хотите выпить со мной за встречу и перекусить?

Мальгин недоверчиво посмотрел на Странника, но не увидел и тени насмешки. Сказал серьезно:

— К сожалению, я ничего с собой не взял. Вы первый негуманоид-неземлянин, который предлагает мне выпить.

— Но, может быть, не последний, — засмеялся Паломник, отлично поняв намек Мальгина. — Я, как и вы, в путешествии питаюсь чистой энергией, но кое-что у меня с собой имеется.

Он вытащил откуда-то из складок плаща небольшую плоскую коробку с белой полоской на торце, погладил пальцем полосу и поставил коробку у ног. В ней что-то звонко щелкнуло, и с волной теплого ветра она увеличилась в размерах вдвое, затем еще и еще раз, пока не превратилась в объемистый баул, на крышке которого загорелось созвездие пульсирующих цветных огней.

— Субмолекулярное сжатие, — пояснил Паломник. — Это мой НЗ. У вас на Земле, по-моему, тоже освоили подобные технологии.

Огоньки начали вспыхивать один за другим, и крышка баула превратилась в соты. В углублениях появились какие-то предметы разных форм и цвета, среди которых Мальгин с удивлением увидел бутылку вина с этикеткой «Мускат белый Красного камня». Не обращая внимания на изумление собеседника, Паломник ловко откупорил бутылку, разлил вино в прозрачно-красные резные бокалы, появившиеся неведомо откуда, подал один хирургу, поднял свой.

— За знакомство?

— За встречу, — хрипло ответил Мальгин.

Вино было вкусное, легкое, ароматное и, казалось, хранило тепло земного Крыма.

Паломник вытащил из своего волшебного чемодана зеленый с тонким белым рисунком плод в форме трехлучевой звезды.

— Это фатум, плод дерева Судьбы. Не боитесь попробовать?

Мальгин принял тяжелый бархатистый фрукт, и в голове вдруг сложился образ: лицо женщины с загадочной улыбкой Джоконды, неуловимо схожее с лицом Купавы, а также с лицами Карой и мамы.