– Ага. Такая же хрень случилась, потому что софт – из говна. – Ночера был в ударе и не собирался затыкаться. Он обвел жестом рубку. – Вард все обновления купил там же, где и саму систему. В «Му-му-технологии», Канзас. Свежачок прямо из коровьей жопы.

– Минуту назад ты говорил про Техас.

– Техас, Канзас… – пренебрежительно отмахнулся Ночера. – В конце концов, какая, хер, разница? Это все…

– Оставь его в покое, Эмиль. Все мы где-то родились.

Кармен Рен стояла в дверях кабины с незажженным косяком в уголке рта, руки в карманах комбинезона. Она ушла, как только вылезла из гидрокостюма, не сказав ни словечка. Скотт уже знал, что за ней не нужно ходить, когда она в таком настроении. Ну или хотя бы до тех пор, пока она не курнет немного.

Ночера многозначительно вздохнул:

– Слушай, Карм, это не то, что ты подумала. Я же не из-за того достаю Осборна, что он через ограду сиганул. Многие осудили бы, но не я. Я считаю, человек должен зарабатывать себе на жизнь, даже если для этого ему приходится копать проход под заборчиком и лезть туда башкой. Только не надо сидеть тут и рассказывать мне, что дешевое дерьмо, которое делают в Иисусленде, работает так же, как техника ШТК. Потому что, блин, это не так.

Рен устало улыбнулась Скотту.

– Не обращай на него внимания, – сказала она. – Когда Варда нет, Эмиль под кайфом прямо с утра. Одному дьяволу известно, сколько этого своего дерьма он уже втянул носом.

Ночера предостерегающе погрозил ей пальцем:

– У тебя своя химия, Карм. У меня – своя.

– Это? – Рем вынула изо рта косяк и подняла его над головой, выставив на всеобщее обозрение. – Это дешевый наркотик, Эмиль. Это не я буду выпрашивать деньги вперед за неделю до получки.

– Эй, да пошла ты на…

Она снова сунула косяк в рот, зажгла его, сдавив кончик между загрубевшими большим и указательным пальцами, затянулась. Самокрутка разгорелась с отчетливым треском. Кармен выпустила клуб дыма и секунду смотрела сквозь него на Ночеру.

– Спасибо, – сказала она, – на этой неделе у меня есть предложения получше.

– Что, вроде того, которое тебе сделал этот служка?

Скотт почувствовал, что снова вспыхнул. Кармен Рен была самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел во плоти, а с тех пор, как они вместе работали на обслуживании линий, он этой самой ее плоти повидал изрядно. Она раздевалась в подсобке без всякого смущения, которое, Скотт знал, пастор Уильям назвал бы спесивым и не подобающим женщине. Скотт вежливо поворачивался спиной, стоило ей начать обнажаться, но все равно мимолетно подмечал, как она застегивает гидрокостюм или в жару раздевается в «Зодиаке» до пояса. Ее кожа была как светлый мед, и округлости стройного тела просматривались даже под мешковатыми форменными комбинезонами «БиоПоставок Варда», которые она носила на причале. Но еще, вдобавок ко всему этому, у Кармен Рен были длинные прямые волосы, которые падали на плечи черным водопадом, когда она вытаскивала из них заколку в форме паука, и своеобразная манера беспечно склонять при этом голову набок. У нее были блестящие, темные, ироничные глаза со слегка приподнятыми уголками, и скулы, будто уступы в Гималаях, и когда она на чем-то сосредотачивалась, ее лицо застывало в фарфоровой неподвижности, от которой его сердце каждый раз разбивалось, издавая тот же звук, что и уголек ее косяка.

В последние несколько недель Скотт обнаружил, что часто думает о Рен, когда идет вечером домой, и мысли его, понятное дело, были грешными.