— Тогда как… — начал было Шиа и остановился. — А, понятно. Ты хочешь, чтобы я отправился с тобой и использовал Эльфийские камни, чтобы найти его.

— Из–за тех условий, при которых я буду применять свои особые умения, чтобы его забрать, было бы весьма полезно точно знать заранее, где спрятан Ирикс. Ты бы смог мне об этом рассказать. Или, точнее, смогли бы твои специальные Камни. Я прошу об этом, как об одолжении тому, кто многое сделал для тебя в прошлом.

Шиа пристально посмотрел на него:

— У того, чью жизнь ты не раз спасал. Ты забыл эту часть.

Тот пожал плечами:

— Это я держал про запас, на случай, если понадобятся дополнительные уговоры.

— Проблема состоит в том, что я поклялся всем и каждому — включая и себя, — что ни за что больше не стану участвовать ни в одном походе. Я обещал больше не покидать Дол. А после того, как я оправился от болезни, я еще раз подтвердил этот обет.

— Ты говоришь, что не пойдешь со мной? Даже понимая, скольким ты мне обязан?

— Я говорю, что я дал обещание, а теперь ты просишь меня нарушить его.

— По очень веской причине.

— Для тебя да. Но совсем не для меня.

Панамон вздохнул.

— Послушай, Шиа. Ты рассказал мне, что чуть не умер от болезни, и после своего выздоровления ты вроде как получил благословение. Какая польза от всего этого, если ты проведешь остаток своей жизни, укрывшись в Тенистом Доле, никогда не выходя за его границы, даже не пытаясь воспользоваться возможностью оказать кому–то очень большую услугу?

Панамон быстро поднял руку, предупреждая ответ жителя Дола.

— И я говорю не о себе. Я говорю о тех, кто любил и заботился о Кельцете и кто будет несказанно счастлив, если мы сможем забрать Черный Ирикс и вернуть его им. Разве это ничего не значит?

Шиа сжал губы, размышляя.

— Тебе–то что с этого? Подожди–ка! Ты планируешь вернуть его, так ведь? Ты не собираешься сам его продавать?

Панамон ошарашено посмотрел на него:

— Нет же, я не собираюсь его продавать! За кого же ты меня принимаешь? Мы говорим о Кельцете. Он спас наши жизни, а уж мою неоднократно! Я делаю это ради него. Я не хочу, чтобы Кестра Чал сделал состояние на смерти моего друга! Я хочу, чтобы он ломаного гроша с этого не поимел, и чтобы Ирикс вернулся к народу Кельцета, которому и принадлежит!

— Ты говоришь правду? Ты вернешь его?

— А ты что бы сделал?

— То, что сделал бы я, совсем не то, что сделал бы ты.

— Не играй в такие игры. — Панамон начал злиться, покраснев. — Просто ответь на вопрос! Что бы сделал ты?

Сейчас они уже кричали друг на друга, и поняв это, сразу же умолкли. Панамон взял свою кружку и осушил ее залпом. Потом он передал ее через стол Шиа, который, не произнеся ни слова, отправился за стойку, еще раз наполнил ее и вернулся обратно.

Когда он присел, то вспомнил о предсказании отшельницы, о котором ему рассказал Флик. Он не поверил, что это возможно, что оно сбудется. Ему казалось забавным, что о его судьбе так печется Флик.

Ну, теперь ему было не до смеха.

— Я бы сделал то же, что и ты, — спокойно произнес он. — Когда мы отправляемся?

* * *

Такие решения принимаются быстро. Когда вы к ним подходите, то особо не задумываетесь. Вы могли давать обеты и обещания, но в конечном итоге все зависело от ответа на один единственный вопрос. Как много ты обязан тому, кто заступился за тебя, когда это оказалось необходимым, и кто таким образом спас тебе жизнь. Если для вас это было не важно, то вы отказывали им, когда они просили вас о помощи. Если же это что–то для вас значило, то вы не могли отказать.

Независимо от сомнений и тревог, которые вызывало это путешествие с Панамоном Крилом, Шиа чувствовал себя обязанным отправиться в путь.