Кассен задумался.

– Как вы считаете, это правда? То, что о нем говорят – будто он не стал помогать друидам и те погибли?

Она покачала головой.

– Я не знаю. Он никогда не казался мне человеком, избегающим драки, да и репутация в ордене у него отличная. Полагаю, Ард Рис переборщил.

– Мне такая мысль тоже приходила в голову. Это только подтвердило бы то, что мне говорили о Балронене. Остальные друиды его не любят, ходят слухи, что он очень вспыльчив, а иногда и вовсе действует нерационально. И его неожиданное решение уволить Клинка укрепляет такое впечатление.

– Вы храбрый человек, раз осмеливаетесь озвучить подобные впечатления человеку, которого вы почти не знаете. А что, если я одна из его наперсниц? Что, если я шпионка? Я бы обязательно доложила о ваших словах куда следует.

Он улыбнулся.

– Но вы ведь не шпионка, правда? Тешу себя надеждой, что уже достаточно узнал вас, а следовательно, могу это утверждать. Не так ли, Эллис?

Она молча кивнула.

– Позвольте мне кое-что сказать вам. Недавно я рассердился на вас. – Он помолчал, давая ей возможность воспринять эту информацию. – Меня некоторое время не влекло ни к кому. И я несколько смущен, что сейчас все изменилось. Я имею в виду вас. Вы мне очень нравитесь. Я не хочу сделать ничего дурного. До сегодняшнего дня я не осмеливался даже думать о том, что между нами может возникнуть что-то, кроме дружбы. Думаю, вы поразили меня. – Он помолчал. – Я только хочу сказать, что если вы меня спросите, то я бы хотел еще раз отправиться с вами на пикник.

Эллис окинула юношу пристальным взглядом, оценивая и его слова, и выражение его лица.

– Я бы тоже хотела этого, – наконец призналась она.

И после этих слов ей снова стало хорошо.

***

Весь день Дар Ли просидел в своей комнате под замком по приказу Обера Балронена, и присутствие троллей, стоявших на страже у его дверей, только усиливало ощущение тюремного заключения. Даркон несколько раз открывал дверь и проверял, ушли стражники или нет, и каждый раз понимал, что нет, не ушли. Он потратил совсем немного времени на то, чтобы собрать свои жалкие пожитки, и ему ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать. И он невольно принялся размышлять. Зачем Балронен оставил его в Цитадели до завтрашнего утра? Чем больше Дар об этом думал, тем более странным казалось ему распоряжение Верховного друида. Какие планы на его счет втайне вынашивает Балронен? Вероятно, он все еще думает, что сможет забрать у Клинка его Меч Ли? Но меча у Дара не было, и в данный момент он и сам не знал, где искать свое фамильное оружие.

Ему принесли еду и питье, но никто не зашел проведать его. Дар мерил шагами комнату, злился, но никак не мог придумать план побега. Значительную часть времени он посвятил размышлениям о том, что же могло приключиться с его мечом. Исчезновение меча представляло собой тайну. Дар был уверен: когда он колотил в ворота Цитадели и требовал впустить его, меч еще был с ним. Он не помнил, чтобы кто-то забирал у него меч. Он несколько раз обыскал комнату, но меча не обнаружил. Кто-то его забрал, но кто? Да и, самое главное, зачем им это? Его мог использовать только человек, в чьих жилах текла кровь Ли, только потомок Рона Ли, первым погрузившего клинок в воды озера Преисподняя, когда изгнали друида Алланона, много лет тому назад.

Он все еще размышлял о том, как найти меч, и не заметил, что солнце стало клониться к западу, уступая сумеркам. Наконец дверь открылась и в комнату вошла Клиция Порс. На ней, как всегда, были серые одежды, голова клонилась под гривой седых волос, руки были молитвенно сложены на груди. Голову она подняла только после того, как едва не врезалась в Дара.