Дрискер опустил двухместный челнок прямо перед южной стеной крепости. Путешественники выбрались наружу и подошли к огромным, обитым железом воротам. Стоя у ворот, друид обратился к несущим караул гвардейцам и попросил их передать Оберу Балронену, что Дрискер Арк хочет говорить с ним и что дело срочное. Гвардейцы тепло поздоровались с ним и попросили подождать, пока они передадут информацию Верховному друиду. При этом они пообещали никому не выдавать его. Дрискер улыбнулся. Тролли, по крайней мере, все еще считали, что ради него стоит рискнуть.

Они с Таршей стояли в сгущающихся сумерках, не говоря ни слова, а вокруг них воцарилась душная, пугающая тишина. Из-за стен доносились звуки мирной жизни: голоса, смех, звон посуды, грохот ботинок троллей, совершающих обход территории. Но там, где стояли друид и девушка, мир был опасен.

Вернувшийся страж принес с собой дурные вести. Он сообщил Дрискеру Арку, что Ард Рис отказывается беседовать с ним. И всем жителям Цитадели запрещается разговаривать с изгнанным друидом. Тролль добавил, что, будь его воля, он бы предпочел выбрать другие слова для послания. Но воля была не его. Было бы лучше, если бы Дрискер ушел и не возвращался более. Было бы лучше, если бы Дрискер дал им возможность вспоминать о себе с теплотой.

Послание прозвучало на гортанном языке троллей, но Тарша поняла его суть. Грубый смысл слов придавал им резкое звучание, которое нельзя было толковать двояко. Тролль, озвучивший послание, сделал это с неохотой и без злобы. Он просто передал сообщение, но искренне желал, чтобы все было иначе.

– Неужели никто не хочет поговорить со мной? – недоверчиво выкрикнул Дрискер. – Совсем никто?

Тролль не ответил, затем молча кивнул и исчез. Преисполнившись надежды, они стали его ждать. Дрискер покачал головой.

– Кто-нибудь обязательно придет. Мы будем ждать их у нашего корабля.

Тарша не разделяла уверенности друида и подумала: «Зачем кому-то разговаривать с нами, если Балронен так решительно против этого?» Но она последовала за Дрискером к их челноку, который на данный момент превратился в смутную глыбу, погрузившуюся во тьму. Они сели в тени у корпуса корабля и стали ждать.

Прошло полчаса, но никто не появился.

Еще полчаса. Дрискер продолжал сидеть на том же месте, и, поскольку Тарша поняла, что своего мнения друид не изменит, она сидела и ждала рядом с ним.

Это было бесконечное дежурство, которое, как уже начала подозревать Тарша, ничего хорошего им не сулило.

Наконец она услышала, как открывается другая дверь у основания стены, и заметила вырвавшуюся наружу полоску света. В дверях замаячила смутно различимая фигура, очерченная светом. Они успели только бросить на нее один взгляд, как дверь закрылась и вокруг снова воцарилась темнота.

Дрискер в ожидании встал на ноги. Тарша последовала его примеру.

В свете луны и звезд идущий к ним человек казался просто серым силуэтом, слегка сутулым, с ног до головы закутанным в плащ. Его походка скорее напоминала старческое шарканье, а неестественная худоба бросалась в глаза, несмотря на несколько слоев одежды. Это была женщина – высокая и худощавая, сутулая из-за возраста и, возможно, из-за чего-то еще, с высоко поднятой головой под капюшоном, так что она могла их хорошенько рассмотреть. Она двигалась в своей манере, очень медленно, не желая – или, может быть, не находя в себе сил – ускорить шаг, опустив руки вдоль тела, тем самым ясно демонстрируя полное отсутствие угрозы.

– Клиция! – поздоровался с ней Дрискер, когда старуха подошла к ним.

– Ты удивлен, Дрискер Арк, что я захотела поговорить с тобой, когда все остальные отказались? Или ты забыл, что я всегда делала то, что считала нужным и на что никто другой не осмеливался? – Женщина посмотрела на Таршу.