Подход к той более глубокой мотивировке можно было бы усмотреть в одном определенном месте предшествующего разбора. Религия Моисея возымела свое действие не непосредственно, а неким примечательно непрямым образом. Мы имеем здесь в виду не то, что она подействовала не сразу, потребовала много времени, долгие века, чтобы развернуть свою полную действенность, потому что такие вещи сами собой разумеются, когда речь идет о выковывании национального характера. Наша оговорка относится к факту, выведенному нами из истории иудаистской религии или, если хотите, привнесенному нами в нее. Еврейский народ, мы сказали, спустя некоторое время снова отверг Моисееву религию – полностью или с удержанием некоторых ее предписаний, мы не можем гадать. Придерживаясь гипотезы, что весь долгий период завоевания Ханаана и борьбы с населявшими его народами религия Ягве не отличалась существенно от культа прочих Ваалов, мы стоим на исторической почве вопреки всем усилиям позднейших тенденций завуалировать это постыдное обстоятельство. Моисеева религия, однако, не погибла бесследно, род воспоминания о ней сохранился темный и искаженный, возможно, опирающийся у отдельных представителей священнической касты на какие-то старые записи. И эта традиция великого прошлого продолжала действовать словно бы из темноты, постепенно набирала силу и власть над умами и в конце концов сумела превратить бога Ягве в Моисеева Бога, снова пробудив к жизни за долгие столетия до того учрежденную и потом оставленную религию Моисея. В одном из предыдущих разделов этой работы мы выяснили, что представляется необходимым предполагать, чтобы подобное действие традиции стало для нас понятным.

е) Возвращение вытесненного

Существует, однако, целый ряд подобных процессов из числа тех, с которыми нас познакомило аналитическое исследование психической жизни. Часть из них мы называем патологическими, остальные причисляем к разнообразию нормальных состояний. Но от этого мало что зависит, потому что границы между теми и другими проведены нечетко, механизмы в большой мере одинаковы, и гораздо важнее то, происходят ли соответствующие изменения в самом Я или же противостоят ему как чужие, называясь в таком случае симптомами. Из богатого материала выделю сначала случаи, относящиеся к развитию характера. Молодая девушка встала в решительную противоположность к своей матери, культивировала все свойства, не замеченные ею у матери, и избегала всего, что напоминает мать. Можем добавить, что в предшествующие годы, как всякий ребенок женского пола, она предприняла идентификацию с матерью и теперь энергично против нее восстает. Когда, однако, эта девушка выйдет замуж, сама станет женой и матерью, мы не должны дивиться, обнаружив, что она начинает быть всё более похожей на ту самую мать, с которой враждовала, пока, наконец, не восстанавливается недвусмысленным образом преодоленная было материнская идентификация. То же происходит и с мальчиками, и великий Гёте, в свою гениальную середину жизни несомненно мало ценивший негибкого и педантичного отца, развил в старости черты, принадлежавшие характерному образу отца. Результат может оказаться еще поразительнее, когда противоположность между лицами острее. Молодой человек, на долю которого выпало расти рядом с недостойным отцом, выработал в себе сперва, наперекор ему, порядочного, надежного и достойного человека. В расцвете жизни его характер переменился, и с тех пор он повел себя так, словно взял себе прообразом того самого отца.