И черен был, как ночь, из нас единый;

Как снег белел с ним свившийся другой:

Не змия ль брак с голубкою благой

Сплетенных шей являл изгиб змеиный?

И видел я, что с каждым взмахом крыл

Меняли цвет, деляся светом, оба;

И черный бел, и белый черен был.

И понял я, что Матери утроба,

Как семя нив, любви лелеет пыл

И что двоих не делит тайна гроба.

3 «Над глетчером, лохматым и изрытым…»

Над глетчером, лохматым и изрытым,

Мы набрели в скалах на водоем.

Георгий ли святой прошиб копьем

Кору ключей? Но некий конь копытом

Ударил тут; и след все зрим… В забытом,

Отшедшая, убежище своем

Мы вновь сошлись,— вновь счастливы вдвоем

В святилище, завесой туч укрытом!

В венке циан, припала ты на грудь…

Чрез миг — сквозила в облаке, венчальный

Целуя перстень и завет прощальный

Шепча: «Любить — мы будем! Не забудь!..»

И, тая,— тайный знак знаменовала,

Как будто сердцу сердце отдавала.

4 «Пустынных крипт и многостолпных скиний…»

Пустынных крипт и многостолпных скиний

Я обходил невиданный дедал.

Лазоревых и малахитных зал,

Как ствольный бор, толпился сумрак синий.

Сафир густел, и млел смарагд павлиний

В глубокой мгле воздушных покрывал,

Какими день подземный одевал

Упоры глыб, мемфисских плит старинней.

Дикирий и трикирий в двух руках

Подъемля, ты предстала мне при входе

В мерцавший сад — как месяц в облаках -

В когорте дев, покорных воеводе.

Вскричала: «Myrias, arma!..» Блеск свечей

Разлился вкруг, и звякнул звон мечей.

5 «Когда бы отрок смуглый и нагой…»

Когда бы отрок смуглый и нагой,

С крылами мощными, с тугим колчаном,

Не подпирал усильем неустанным

Мне локоть левый, и рукой другой

Не на твоей висел руке благой

Я тяжким телом,— как над океаном

Могли бы вместе мы к заветным странам

Эфирный путь одной чертить дугой,

Подруга-вождь? Но, в заревой купели

Прозрачных лон, уже растет кристалл,

Уж над волной зубцы его зардели.

Он островерхим островом предстал.

Доступны осиянные вершины…

В заливах слышен оклик лебединый.

6 «Есть нежный лимб в глубоком лоне рая…»

Есть нежный лимб в глубоком лоне рая,

Марииной одеян пеленой,

Елей любви, двух душ сосуд двойной

Наполнивший до их земного края,

Блаженно там горит, не умирая,

Лелеемый живой голубизной

Воздушных скал. Там, с ласковой волной

Святых морей лазурию играя,

Сафирный свод таит теней четы,

Залог колец обретшие в просторе

Божественной, бездонной полноты.

Разлуки там пережитое горе

Утешилось… Туда уводишь ты

Мой зрящий дух чрез пламенное море.

7 «И там войти в твое живое лоно…»

И там войти в твое живое лоно,

В воскресшее, любовь моя могла.

В нем розою дышала и цвела

Твоя любовь, и рдела благовонно.

И было, как ночной эфир, бездонно

Твоих святынь объятие.