Боб Бисли пригвоздил его к месту отеческим взглядом окруженных морщинками глаз и прошептал:

– Дядя Сэм назвал именно вас. Он сказал: «Я хочу, чтобы эту операцию возглавил Кабан».

– Кобьен, сэр.

– Что?

– Кобьен. Это французская фамилия.

– Дядя Сэм так и сказал. Вы болтаете по французски и выглядите типичным лягушатником. Теперь слово за вами. Неужели вы откажете своему Дяде Сэму, когда он в трудную минуту обращается к вам за помощью?

У Марка заныло под ложечкой. Он боготворил Дядю Сэма, любил его с тех самых пор, когда еще ходил под стол пешком. Но обожаемый Дядя не имел никакого отношения к тому кошмарному созданию, которое смотрело на него зловещим взглядом там, под Питерсбергом, в кузове передвижного командного пункта.

Первый был добродушным весельчаком с лучистыми глазами и занимал в сердце Марка Кобьена особое место.

Второй – страшным чудовищем, левый глаз которого пульсировал зеленым ящеричьим светом, при виде которого Марк изверг из себя завтрак, упал без сознания и очнулся в лазарете Бисли лишь на следующий день.

В конце концов Марк принял решение, продиктованное не столько любовью, сколько страхом.

– Я согласен, – проговорил он.

Боб Бисли положил ему руку на плечо и улыбнулся.

– Я знал, что вы – наш человек. Кабан.

– Кобьен, сэр, – отозвался Марк и, получив авиабилет, добавил: – Вы забыли упомянуть о премиальных...

– Повышение по службе и есть ваша премия, – холодно произнес Боб Бисли. – Остальные восприняли повышение именно так.

* * *

К тому времени, когда Марк Кобьен прибыл в Лондон, душа его пылала раздражением. Пока вагон мчался по Чуннелю, раздражение нарастало, превращаясь в тлеющую затаенную злобу. Три часа спустя после отбытия из Лондона поезд «Евростар» поравнялся с платформой парижского Северного вокзала, и Марк теперь был готов убить первого встречного.

Но, почувствовав себя тайным агентом и осознав, что находится во враждебной стране в преддверии опасной операции, Марк подавил свою злость против работодателя.

К тому же ему надо было как то управляться с луизианскими психами.

Глава 27

Гордости Доминик не было предела. Реми Ренар, руководитель ОВБ, пригласил ее на совещание дирекции, где должны были присутствовать специалисты из отделов планирования и прогнозирования.

– Мы с радостью выслушаем вашу информацию... – директор запнулся и поправил сам себя: – ...ваши соображения, агент Арлекин.

– Благодарю.

Совещание проходило в темной мрачной комнате, высокие окна которой были занавешены тяжелыми портьерами, заглушавшими неумолчный лязг машин на парижских улицах. Приглашенные сидели у длинного дубового стола, где лежал глаз Сэма Бисли. Он по прежнему был подключен к активатору, наспех собранному специалистами ОВБ и превращавшему глаз в оружие.

– Основной деталью устройства является призма, – сообщил инженер ОВБ. – Как вам известно, при прохождении через призму белый свет разлагается на все цвета радуги. Глаз испускает свет, подчиняясь управляющим импульсам, при помощи которых выбирается необходимый гиперцвет.

– Прекрасное резюме, – кивнул директор ОВБ. – Что это дает для безопасности страны?

– Вооруженные таким прибором, наши агенты будут неуязвимы, – отозвался шеф французского политического сыска Ламе Монгран, любезно приглашенный на совещание.

– Замечательно, но в таком случае возникает опасность захвата прибора врагом.

– Если это, как мы подозреваем, американский прибор, то засекречивать его бессмысленно, – подал голос Фабьен Рокар, руководитель службы внутренней безопасности.