При виде этой картины в груди у Келли заныло.

Не желая их беспокоить, она оставила люльку за дверью. Не в силах заснуть, Келли направилась в кухню, где приготовила смесь для ребенка и отнесла ее вместе с подгузником в спальню Филиппа.

Чувствуя усталость, она, наконец, отправилась к себе, легла в кровать и заснула.

Включив лампу, Келли посмотрела на часы. Жана-Люка кормить еще рано, но, возможно, он уже проголодался. Надев халат, она направилась в спальню Филиппа.

— Я подогрею смесь, — сказала она мужу, который держал ребенка на руках.

Через несколько минут смесь была готова. Захватив из морозилки новый ледяной компресс, Келли пошла в спальню, где вручила Филиппу бутылочку со смесью и чистую пеленку. Жан-Люк принялся жадно есть.

Келли поменяла компресс, стараясь не встречаться с Филиппом взглядом.

— Анэлиза сказала, что ребенок должен спать в люльке. Давай я положу его туда.

— О чем еще вы говорили? — спросил он, когда Келли поставила люльку на край кровати.

Она прикусила губу, раздумывая, говорить ему правду или нет.

Филипп нахмурился.

— Что такого произошло, пока вы ехали к ее дому?

Келли нервно облизнула губы.

— Анэлиза думает, что Иветти обманула ее, назвав тебя отцом своего ребенка.

Филипп выругался, потом провел рукой по волосам.

— Она хочет, чтобы ребенок оказался твоим, но... Завтра утром мы поедем в клинику, чтобы провести тест на ДНК.

Он стиснул зубы.

— И по этой причине она позволила ему остаться сегодня здесь? — в ярости произнес он.

— Она и не подозревала, что Иветти лжет, до тех пор, пока не увидела вас вместе.

— Почему?

— Она считает, что ребенок не слишком на тебя похож.

— А как считаешь ты? — он зло посмотрел на нее.

— Я должна признать, что он не слишком похож на тебя, за исключением некоторой смуглости. Однако дети не обязательно во всем похожи на своих родителей. Возможно, он твой. Иветти когда-нибудь говорила о другом мужчине?

— Я ничего не знаю о ее личной жизни.

— Однако, если вы были близки...

Келли заметила, что Филипп начинает злиться не на шутку.

— Дождись ты меня тогда с рентгена, я все бы тебе рассказал!

— Расскажи сейчас, — она прерывисто вздохнула и присела на край кровати.

Он положил ребенка на плечо и стал укачивать.

— После катания на лыжах я уезжал в Ношатель. В дороге мы с приятелем узнали, что в горах произошел несчастный случай с лыжниками. Среди них оказалась Иветти. Когда я вытащил ее из-под снежного завала, она была настолько испугана, что умоляла отправиться вместе с ней в клинику на вертолете. Доктор осмотрел ее и сказал, что все в порядке. Ей нужно было всего лишь успокоиться и согреться. Я проводил ее в отель и заказал ужин. А когда собрался уходить, она начала умолять меня остаться. Иветти была привлекательной тридцатидвухлетней женщиной, которая только что избежала смерти. Я чувствовал, что должен успокоить ее. Поблагодарив меня несчетное количество раз, Иветти уснула. Я хотел уехать, но тоже был измотан, поэтому остался. В ту ночь мне показалось, что я вижу сон: я обнимаю женщину, целую ее, и она отвечает на мои ласки, отдается мне... Боже, до чего же мне было потом противно! Я всегда презирал мужчин, которые вот так пользовались слабостью женщины. Я извинился перед Иветти и уехал. После этого случая у меня до встречи с тобой не было ни одной женщины. Иветти я больше не видел до того злополучного дня.

Правда оказалась тяжелой, но Келли теперь можно было не бояться, что Филипп испытывал к Иветти какие-либо чувства.

— Она была одна в той поездке?

— Да. Вероятно, намеревалась подцепить кого-нибудь.