— Друг! — воскликнул Жерво, продираясь сквозь народ и волоча ее за собой. — Дерн.

Он остановил экипаж точно так же, как предыдущий, — просто выйдя на середину улицы. Лошадь взвилась на дыбы, ее копыта упали в дюйме от его ног, возница заорал и чуть не столкнулся с другим экипажем. Жерво схватил лошадь за уздечку.

— Олбан! — закричал он.

— Господи Иисусе! Хорошо. Олбани, так и быть, — отозвался возница. — Отпустите лошадь.

Мощеный чистый тротуар возникал в тумане, материализуясь по мере их продвижения между двумя рядами длинных бледно-кремовых зданий на Пикадилли. Шаги герцога гулко отзывались в тишине; в это позднее утро здесь было пустынно, один только чистильщик сапог торопливо пробежал мимо них.

Мэдди больше не сопротивлялась, она думала только о том, чтобы идти с ним в ногу. Он не позволял ей отставать. Они миновали еще одного слугу, маленького человечка с большим животом, в красном жилете, который посторонился, поклонился графу и пробормотал:

— Ваша светлость.

Не останавливаясь, Жерво свернул на каменную лестницу и поднялся по ней с Мэдди на два этажа.

Не успел он дотронуться до двери, как залаяла собака. К ней тут же присоединилась другая. Жерво застыл с поднятой рукой.

— Дьявол, — его губы сжались в жестокую гримасу. Он стал стучать по двери кулаком. Собаки по другую сторону зашлись лаем от непривычного шума. — Дьявол, Дьявол, Дьявол!

— Боже правый, уймитесь же, — издалека донесся чей-то голос. На нижней площадке открылась другая дверь. Мэдди посмотрела вниз и увидела любопытное лицо пожилого человека в халате и ночном колпаке. Собаки с диким лаем скребли дверь. Вся лестница сотрясалась от их воя и громовых ударов Жерво.

Голос изнутри пытался успокоить их.

— Тихо, Касс, слышишь, дурной пес. Молчать, а то меня заставят пристрелить вас…

Жерво внезапно прекратил молотить по двери и прижался к ней щекой. Собаки все еще лаяли, когда кто-то отодвигал щеколду. Дверь открылась, и клубок из белой и черной шерсти, розовых языков и пушистых хвостов бросился на Жерво.

Мэдди смотрела мимо них на светловолосого сонного человека, который стоял в прихожей. Он был с голой грудью, но в носках, а на подбородке блестела пена для бритья. Лай прекратился, собаки прыгали и прижимались к Жерво. Герцог встал на колени, протянул руки; собаки лизали его лицо и запускали лапы ему в волосы.

— Шев? — спросил человек на пороге, как будто его только что разбудили от глубокого сна.

Мэдди взглянула на пожилого любопытного человека с нижнего этажа, который все еще смотрел наверх, немного наклоняясь, чтобы ничего не пропустить.

— Можно нам войти? — спросила она.

Светловолосый мужчина все еще смотрел на Жерво и собак. Он взглянул на Мэдди и внезапно, как будто очнулся, отступил назад.

— Проходите, — сказал он, перекинул полотенце через плечо и взял герцога за руку. Жерво вошел, собаки визжали и вились у его ног. Мэдди быстро вошла и закрыла за собой дверь.

Хозяин, пребывая все еще в большом недоумении, пригласил их в гостиную.

— Шев, — повторил он.

Жерво перешел комнату, оперся руками на подоконник и выглянул в туман. Потом он повернулся и стал спиной к стене. Собаки в экстазе прижимались к нему. Сильное волнение исказило его лицо, он закрыл глаза и сполз по стене на пол. Черно-белый пес стал лизать его ухо. Он обнял собаку рукой и уткнулся лицом в шелковистую шерсть. Черный пес скулил и пытался протиснуться между ними.

— Я думал… О Боже! Говорили, ты умираешь! Что ты почти умер… Отдали мне твоих собак, — полуодетый джентльмен шагнул к Жерво, но не знал, что ему делать.