Как она ни старалась, ей было трудно привыкнуть к его манере говорить. Она замялась в нерешительности, когда он спросил, уверена ли она, что никто не пронюхал, куда они пошли от церкви.

— Пронюхал? — спросила Мэдди с недоумением.

— Обнаружил вас. Никто не проследил, куда вы пошли?

— Думаю, что нет. Мы поехали в Ладгейт-Хилл и обратно в наемных экипажах.

— Ладгейт-Хилл! — Дарэм коротко рассмеялся. — Славная девушка. — Он усмехнулся и кивнул в сторону Жерво. — Кто бы мог подумать, что ты нацелишься на мануфактуру, а?

Герцог слегка повернул голову и улыбнулся в ответ. Он отхлебнул из чашки шоколад. Мэдди подозревала, что Жерво понимает происходящее еще меньше, чем она.

— Никто, даю тебе честное слово, — ответил за него сам Дарэм. — Скорее всего, они подумают об… Эгеде. — Он вскочил с кресла, задернул шторы. — Они придут сюда. Марк! — позвал он кого-то из соседней комнаты. — Живо на лестницу! Стой на часах! Меня нет дома. Скажи — я рано уехал в «Чейндж».

Слуга склонил голову к своему алому животу.

— Сэр. Мне не поверят.

— Тысяча чертей, разве не может человек купить государственные ценные бумаги? Только что моя третья четвероюродная кузина отказала мне свою недвижимость по завещанию. Вот чек. Шестьсот фунтов. Но не расставайся с этим кусочком меньше чем за полкроны.

— Что насчет полковника, сэр? Его тоже гнать?

— Громы и молнии — Фейн! Он будет здесь с минуты на минуту. — Дарэм пожевал губами. — Тут ничего не выгорит. — Он посмотрел на Мэдди. — Фейну можно доверять. Хотя он ни за что мне не поверит, подумает, я сбрендил, если вложил шестьсот фунтов в ценные бумаги. Совета от него не дождешься, голова у него работает неважно. Но если вам нужна надежная опора и защита, то Энди Фейн то что надо.

Мэдди обрадовалась, что у нее будет какая-то поддержка; Дарэм казался ей слишком легкомысленным, хотя он явно хотел помочь Жерво. Но только она собралась поведать Дарэму о своем желании съездить к отцу, как за окном раздался свист, на который обернулись оба — и Жерво и Дарэм.

Герцог усмехнулся и поставил на стол свою чашку.

— Друг, — сказал он, обращаясь к Мэдди.

— В первый раз не опоздал, — сказал Дарэм, когда красивые часы на каминной доске начали мелодично отбивать время. Он высунулся наполовину в прихожую. — Я пошлю вниз Марка, чтобы он спокойно провел его к нам наверх. Старый генерал торчал на лестнице, когда вы пришли, да? Мы сделаем так, что до него дойдет слух о шестистах фунтах. — Он нахмурившись посмотрел на Мэдди. — Вы будете моей… э… второй пятиюродной кузиной. Сиротой. Пришли по поводу завещания. Сироты вечно ходят по наследственным делам. Вас сопровождал поверенный, не мог долго ждать, ему надо было успеть вернуться к почте. Или еще куда. Весь этот барабанный бой в дверь — чтобы меня разбудить. Собачий лай — игра воображения. Здесь нельзя держать собак. Бог знает, почему я так долго продержался.

Он исчез в дверном проеме. Все это вранье очень не нравилось Мэдди. Пусть она сама и не произнесла лживых слов, но косвенно все равно участвовала в обмане. Честные глаза Ричарда Гиля преследовали ее, как укоры совести, но с другой стороны их уравновешивали радость Жерво при виде своих друзей, как Дарэма, так и блистательного офицера с красивыми яркими нашивками на форме и великолепным золотым кружевом. Без слов он подошел к Жерво. Обнял его за плечи, похлопал по спине и оттолкнул от себя.

Военный посмотрел вниз и сбросил с колен Дьявола.

— Я так и знал, что его никто не захочет убивать, — сказал он, обращаясь к собаке.