Герцог даже, кажется, не читал записи в книге. Он просто смотрел на страницу как загипнотизированный.

— Что касается других вопросов, — продолжал дворецкий, то я старался поддерживать дела в замке в обычном состоянии. Делал выплаты из фондов на домашние расходы, пока они не истощились. В связи с этим я пока не брал своего жалованья за квартал, ваша милость. Стоимость съестных припасов я также здесь учел. — Он смотрел не на герцога, а на доску над его головой. — Я хотел бы добавить также, что ваша милость теперь соизволит лично разобраться в создавшейся ситуации. Стало очень трудным и… простите, но ходят всевозможные слухи… — Он снова кашлянул. — Это совершенно ужасно, но многие торговцы необоснованно встревожены.

Жерво вдруг передвинул к Мэдди пухлый том. Она наклонилась над ним.

В гроссбухе была тройная система записей. Все, что касалось управления делами замка, доходы от ферм, угля, земельная рента, всякие проценты, — это проходило сначала через дворецкого, потом — через юриста в Монмуте, и, наконец поступало к главному управляющему в Лондоне, тому самому, который сейчас не мог ничего прислать.

Все траты в замке на освещение, ливреи, слуг, пудру для волос никак не компенсировались, наросли невероятные долги, судьба которых повисла в воздухе где-то в Лондоне.

Мэдди не понимала, почему дворецкий в такой тяжелой ситуации ждал, пока Жерво сам вникнет в финансовые дела. Ясно было, что он, пожалуй, стал слишком стар для такого дела. Но его преданность была столь очевидной, а его услуги для герцога казались столь естественными, что, разумеется, последнее слово оставалось за Жерво.

Но он, казалось, не очень заботился о ведении денежных дел. Суммы, изумлявшие Мэдди, видимо раздражали его, он просто просматривал книгу вместе с дворецким и кивал в ответ на его пояснения. Нет, не удивительная сумма долга Жерво в три тысячи заставила побледнеть герцога. Нет, пакет от Бейли. Пока Мэдди с дворецким просматривали книгу, герцог смотрел на этот пакет так, точно увидел на столе змею.

В одну из пауз он обратился к дворецкому:

— Что еще?

— Это все, что было в ваше отсутствие, ваша милость.

— Хватит, — герцог покачал головой, — теперь… идите.

Дворецкий поклонился и удалился с таким же видом, какой бывал у Дьявола, когда его выгоняли из комнаты.

— Открой, — сказал Жерво, кивнув на казенный пакет. Мэдди открыла, и оттуда выскользнуло несколько писем, перевязанных красной лентой. Она развязала их и положила перед Кристианом.

Жерво медленно прочел одно и вручил его Мэдди.

Банк Хоар в меморандуме несколько месяцев назад высказывал сожаление, что обстоятельства потребовали наведения некоторых справок, касательно выделения средств, и просили проинформировать их. Мэдди посмотрела дальше. Герцог держал бумагу с печатями страховой компании. Не меняя выражения лица, он передал бумагу ей. Это письмо было более поздним. В официальной части среди всяческих комплиментов, извинений и тоже ссылок на обстоятельства дирекция с сожалением сообщала, что они вынуждены были отступить от обычного курса и настаивать на немедленной выплате сорока пяти тысяч фунтов.

— Сорок пять тысяч! — выдохнула Мэдди. Жерво все так же сидел, облокотившись на руки. Он даже не поднял головы.

— Мэдди! — сказал он. — Я буду писать. Ты смотри… ошибки.

Наконец Кристиан покончил с письмом Хоару и отдал Мэдди, чтобы она переписала, а он подписал. Письмо содержало указания о выделении пяти тысяч с краткосрочного счета Жерво. В страховую компанию и другим кредиторам он написал извинения и заверения, что дело будет непременно решено. Бейли Кристиан послал короткое уведомление об увольнении.