— Завтра опять домой, — весело сказал Дарэм за десертом, включавшим пироги с фаршем, пудинг, желе и сырный пирог. — Дорога становится нам знакомой. Позвольте угостить вас пирогом, герцогиня.

Мэдди покачала головой. Ей трудно было есть и пить, когда она знала, что ничего еще не оплачено, включая даже жалованье повара.

Когда она узнала об огромных долгах имения Жерво, она буквально почувствовала себя больной. Доход его был огромен, но и долги превосходили всякое воображение. Жуткие итоги! Фантастика! Она, воспитанная квакерами в духе бережливости и целомудрия, почти боялась Кристиана, чье непомерное тщеславие могло породить такое бремя без мысли о последствиях. Она любила герцога, жила с ним, он был ей близок и все же она, оказывается, совсем не понимала его. В таких обстоятельствах у нее совершенно пропал аппетит. Она взяла только яблоко, которое, как она знала, принесли из здешнего фруктового сада.

Герцог с другого конца стола заявил:

— Завтра поедем мы с Мэдди… Белгрейв Сквейр.

Она застыла с ножом в руке.

— В Лондон? — спросила леди де Марли. — Ну и к чему такое безумство?

Вино искрилось в стакане, который Кристиан держал в руке.

— Я… прошу.

Тетушка яростно воткнула вилку в пирог, как будто пронзила врага.

— Я умываю руки, мой мальчик. Оставь меня. Иди сам к ним в руки.

— Лучше бы ты принял предложение Стонхэма.

Жерво не ответил ей. Он поднял глаза на Мэдди.

— Завтра, — сказал он. — Приготовься… отъезд утром.

Она положила нож.

— Я думаю, это вряд ли возможно.

Он поднял брови.

— Я настаиваю.

Как понимала Мэдди, обеденный стол — не место для дискуссий. Она положила ломтики яблока в тарелку отца, сидевшего слева.

— Вот, папа, прекрасное яблоко. Хочешь поесть его с сырным пирогом?

Придя в спальню герцога, Мэдди обнаружила, что кто-то уже начал упаковывать вещи. В открытом чемодане лежали юбки, плащи и ее серый шелк, уложенные и насколько возможно освеженные. Она вытащила платье и повесила его обратно в гардероб.

Когда она открывала дверь шкафа, появился Жерво. Мэдди расстегнула его жилет, как она делала всегда, и отошла. Мгновение он смотрел на нее из-под своих темных ресниц.

— Голодная? — спросил он насмешливо.

— Нет, — сказала она.

— Хлеб. Вода. Яблоки, — произнес он недовольно, как будто обвиняя ее.

— Я ем то, что считаю нужным и подходящим, — ответила она, отворачиваясь.

У Кристиана не было представления о том, что следует делать в сложившейся ситуации, и он даже не пытался ни в чем разобраться. Она осмелилась упомянуть о возможностях экономии, сокращения расходов хотя бы только в замке, но эти предложения были нетерпеливо отвергнуты. Конечно, сокращение числа слуг и даже продажа имущества немного значат для его колоссальных долгов. Но ведь Жерво не хочет даже попытаться.

Это встревожило и обидело Мэдди; ее раздражала привычка к роскоши и великолепию, когда каждый здравомыслящий человек должен направлять свои усилия на уменьшение последствий такой страшной глупости.

Жерво бросил жакет. Сначала он хотел положить его в чемодан, но остановился. Он посмотрел на Мэдди.

— Платье?

— Я не еду завтра, — сказала она. — Папа еще не готов к новому путешествию.

— Ты поедешь… со мной. Отец — потом.

— Папа не может…

— К черту папу! — он бросил жакет и вышел в спальню.