— Мэдди. — Кристиан приблизился, чтобы прикоснуться к ней, но она неожиданно вскочила и отступила от него.

— Я чужая, — сказала Мэдди, отворачиваясь от него.

— Ты нужна мне… Мэдди. Если ты чего-то хочешь… Слишком трудно… бал…

— Я ничего не знаю! — в ее голосе звучала обида. Она продолжала смотреть вниз. — У тебя есть секретарь. Ты во мне не нуждаешься. — Голос ее был едва слышен. — Я тебе не нужна.

Кристиан пристально посмотрел на нее, стараясь держать себя в руках.

— Что ты хочешь…

Она слегка наклонила голову, не отвечая.

— Квакер? — спросил он мягко. — Ричард?

— Я не хочу забывать, кто я есть, — сказала Мэдди. Тело Жерво напряглось. Он разжал и снова сжал пальцы в кулак.

— Моя жена. Сегодня мне необходимо… сегодня вечером… останься со мной.

— Сегодня вечером! — воскликнула она презрительно. В жизни есть нечто более важное, кроме твоего легкомысленного бала. Есть вещи поважнее, чем строить из себя великого герцога!

Его терпение кончилось. Кристиан тихо выдохнул, заскрипев зубами.

— Где твое платье?

— Я не собираюсь там присутствовать, — ответила Мэдди. Она протестующе подняла палец. — Отвратительное развлечение.

— Развлечение? — разозлился Жерво. — Думаешь, я делаю это для… развлечения? — Он схватил ее за руку и развернул к себе. — Что изменится… если я не буду герцогом? — Он крепко держал ее. — Что изменится… для… тебя? Я снова там? — Тряся ее, Кристиан выкрикнул: — Сумасшедший! Сумасшедший! Мэдди! Думаешь, что ты можешь их остановить? Ты не сможешь. Я не смогу. Король! Король может. Если захочет. — Ярость Жерво прошла, он отпустил жену. — Никогда не возвращаться… Я не хочу терять… тебя! Прочь все! Я — буду герцогом!

Кристиан покачнулся, круто повернулся и пошел, оставляя Мэдди в пустом дворе. У двери он остановился и посмотрел назад.

— Спаси нас. То… что я делаю… король… легкомысленный бал. Спаси нас! — Он резко кивнул в сторону дома. — Ты хочешь… быть полезной. Хорошо! Полезной… Герцогиня! Принимай! Серебряное платье! Понимаешь?

Мэдди смотрела на него пристально, не двигаясь, как будто он был кем-то, кого она прежде не видела. Он бросил на нее свирепый взгляд. Мэдди облизнула губы.

— Это… спасет тебя? — выговорила она.

— Обоих. Тебя и меня. Иди… одевайся, — резко бросил он и захлопнул дверь.

На лестнице, в холле, где стоял запах вечнозеленых растений и женской косметики, было так шумно, что сплошной гул казался чем-то осязаемым. Кристиан здоровался с гостями. Здесь невозможно было разговаривать, говоривший не слышал самого себя. Слуга, стоявший у лестницы внизу, выкрикивал имена гостей, поднимавшихся по лестнице, но его, однако, никто не слышал.

Мэдди стояла рядом с мужем, диадема сверкала зеленым огнем всякий раз, когда она поворачивала голову. Его девочка Мэдди уже пришла в себя, хотя еще вызывала опасения. Иногда Жерво ловил на себе ее взгляд, в котором читался тревожный вопрос, словно она спрашивала мужа, будут ли они иметь успех в том, что они задумали.

Можно было понять, что ее больная рука причиняет ей боль. Мэдди прижимала руку к себе, стараясь тайком поддерживать ее, не сомневаясь и сознавая, что постоянно находится в поле зрения множества глаз.