Мэдди снова промолчала.

— У Блайтдейла есть определенная репутация. Если пациент причинит тебе вред… Ты понимаешь, о чем я говорю? — Его лицо густо покраснело. Он вытащил ключ из кармана жилета и принялся внимательно его разглядывать. — Кузина, это может погубить меня.

— Мне очень жаль, — искренне сказала Мэдди. — Но я… Как я могу отвергнуть Участие? Я никогда не думала… Я никогда не испытывала столь глубокого и сильного стремления. Все прежнее кажется… бездуховным.

Кузен Эдвардс выдвинул ящик стола, пошарил в нем и вытащил трубку, набил ее табаком и закурил. Сладковатый запах наполнил комнату.

— Хорошо. Возьми эту тетрадь, — резко произнес он. — Я хочу, чтобы ты записала все дневные наблюдения. Понаблюдаем еще немного. Будь осторожна, Мэдди. Прошу тебя, очень осторожна.

— Обещаю.

Он глубоко затянулся.

— Вскоре он отправится в Лондон на освидетельствование.

— Освидетельствование?

— Да. Это необходимо для пациентов, у которых есть собственность. В зависимости от решения компетентной комиссии его должны объявить недееспособным и назначить опекуна. Конечно, приятного мало. Больные, как правило, становятся буйными, оказавшись на публике и слушая многочисленные вопросы. Скажу тебе честно, не представляю, что с ним будет. Я слышал, сегодня утром он опрокинул Ларкина в ванну. Его необходимо наказать.

— Опрокинул? — Мэдди закусила губу. — Ты уверен?

— Конечно. Неужели ты думаешь, мои сотрудники способны соврать?

— Жерво очень замерз, когда его привели в камеру. Он весь дрожал.

— Ничего удивительного. Он принимал холодную ванну.

— Не думаю, что такая мера полезна для его здоровья…

Кузен Эдвардс отложил трубку в сторону.

— Когда получила свое медицинское свидетельство, кузина Мэдди?

Она решила, что не в ее интересах отвечать на вопрос доктора. Сейчас ей не хотелось оставлять за собой последнее слово.

Он вычистил трубку серебряным крючком и подозрительно посмотрел на нее.

— Возможно, если в ближайшее время ничего не случится, ты будешь сопровождать нас в Лондон. Думаешь, с ним можно справиться?

— Да, — ответила она в надежде, что эта уверенность пришла откуда-то свыше. От более великой силы.

— Хотя без Ларкина мы не обойдемся.

Мэдди протянула список, обнаруженный в папке.

— Его семья прислала одежду. То, что на нем сейчас, не годится.

— Мы не выдаем буйным пациентам дорогую одежду. Они могут разорвать ее.

— Только в том случае, если она не подходит им.

Кузен Эдвардс покачал головой.

— Когда-нибудь ты все узнаешь. И далеко не все будет утешительным. Можешь одеть его в эти дорогостоящие одежды.

Глава 7

В тишине пустынной гостиной Мэдди казалось странным и дерзким открывать сейф Жерво — словно она прокралась в чужой дом в отсутствие хозяев. Было странно и как-то больно дотрагиваться до вещей, к которым она не имела отношения. В сейфе находился ключ к сундуку, золотые часы с тяжелой официальной пломбой и увеличительным стеклом, висевшим на цепочке; массивное золотое кольцо-печатка, бритвенный прибор с ручкой из слоновой кости и пара шпор с ремнями из оленьей кожи.

Мэдди взглянула на кольцо и подняла его к свечке, направив на него увеличительное стекло. Металл был отполирован. По размеру он годился ей разве что на большой палец. Под геральдической лилией и хохолком феникса был вырезан девиз: «A bon chat, bon rat».