Диктор на экране беззвучно открывала рот…

Потом на экране промелькнули редкие деревья, большая поляна с ямой посередине, выжженная земля, обломки вертолета. Потом показали останки тел на дымящемся дерне и темную, как горе, воду озера Лебединого.

Куски тлеющих проводов, скомканный в огне пластик, половинки кресел и чей-то оранжевый спасательный жилет, который не спас никого.

Я нажала кнопку на пульте, и голос диктора ударил в барабанную перепонку:

— На этом месте всегда сгущались тучи и резали кислород молнии, и останавливались облака. Словно здесь не остров, а какая-то аномальная щель с притяжением всего мимо летящего, и хорошего и плохого. Неудивительно, что катастрофа произошла именно здесь, так считают местные жители. Единственный спасшийся в катастрофе помощник губернатора, выброшенный из вертолета перед столкновением с землей, утверждает… утверждал…

Командир вертолета, по его словам, был заменен перед вылетом, что вызвало некоторую задержку при вылете. К сожалению, единственный живой свидетель катастрофы позже скончался в больнице. Губернатор, по его словам, не вмешивался в работу экипажа… В момент катастрофы сам Соболь находился в центре салона и погиб сразу — удар о землю сорвал двигатель, и он всей тяжестью рухнул на губернатора. Смерть пилотов и остальных пассажиров наступила в результате серьезных травм, полученных при столкновении вертолета с землей. Диктор помолчала и добавила:

— Голова Соболя стоила один миллион долларов — такую цену назначили красноуральскому губернатору за самоустранение.

Зазвучала траурная музыка. Начали транслировать городские пейзажи Красноуральска… Я больше не могла на это смотреть, подошла к Татьяне, обняла ее, мы постояли, я ее поцеловала и ушла.

Когда на запрос, кому принадлежат номера на машине, которую видел шофер Винников у подъезда, наконец, пришел ответ, Ольга Леонардовна, ст. следователь прокуратуры присвистнула:

— Опа!

Номера принадлежали начальнику охраны главного конкурента Соболя на губернаторских выборах — г-ну Быковскому, председателю Красноуральского законодательного собрания.

И сразу многое стало проясняться. Покрывало упало вниз…

Ольга Леонардовна быстро сложила в уме схему преступления, и выяснить личность убийцы Сидоровых-Гильзаби стало делом нескольких дней.

— Горностаев всего лишь свидетель, но ни в коем случае не убийца! — подмигнула Ольга Леонардовна своему отражению в мониторе. — Нужно подготовить документы… скоро выпустим!

Начальник отдела розыска полежаевского ОВД майор Кислицын в очках с диоптриями, на первый взгляд ничем не примечательный обаятельный мужчина, обрадовался, как ребенок, получив ответ из линейного о/м Казанского вокзала на посланную им ориентировку на двух квартирантов Нины Ивановны.

„К дому подъехал черный „Мерседес“, из него весь в белом вышел Мазут, тут-то его и повязали! Из салона за шкирку вытащили упирающегося Саркиса и надавали ему по ушам…“

Лабрадор ухмыльнулся и, вспомнив, как злобно и непрезентабельно выглядят Мазут с Саркисом, настучал лапой новый текст:

„Два упыря — Мазут и Саркис, были задержаны в течение суток на площади трех вокзалов доблестным нарядом железнодорожной милиции…“

Смахнув и этот текст, ученый пес задумался… Стальные правила литературного жанра советовали называть „упырями“ только непосредственно упырей, вурдалаков и пр. За сим Нельсон Батиас Крузенштерн аккуратно набрал правым средним коготком вот это:

„Два человека — Мазут и Саркис…“

И заснул. И началась просто жизнь, в которой эти два кошмарных персонажа всплыли по-настоящему, их никто не ждал, а они, возьми и всплыви!

Бред какой…

Это все собачьи сны…

Они шли два злых и пьяных и искали, кого бы им убить.