— О боже, — залилась слезами госпожа Бонасье, сжимая лоб ладонями. — Я чувствую, что, если так будет продолжаться, я сойду с ума.

— Постойте! — вскрикнула я.

— Что такое?

— Я слышу лошадиный топот… Это уезжает мой брат. Я хочу с ним еще раз проститься, пойдемте.

Я подошла к окну, открыла его и махнула рукой, приглашая госпожу Бонасье подойти.

Рошфор покинул монастырь и пустил коня вскачь по дороге.

— До свидания, брат! — крикнула я.

Рошфор махнул в ответ.

— Славный Жорж! — закрыла я окно.

С грустным лицом я уселась на прежнее место, сделав вид, что погружена в раздумья.

Госпожа Бонасье тихо плакала.

— Простите, сударыня, разрешите прервать Ваши мысли, — наплакавшись, сказала она. — Что Вы мне посоветуете делать? Боже мой! Вы опытнее меня в житейских делах и научите меня, как мне быть.

— Прежде всего, — задумчиво сказала я, — возможно, что я ошибаюсь и д'Артаньян и его друзья в самом деле приедут к Вам на помощь.

— Ах, это было бы слишком хорошо! Такое счастье не для меня! — обрадовалась госпожа Бонасье.

— В таком случае Вы понимаете, — пристально посмотрела я ей в глаза, — что весь вопрос в том, кто приедет раньше. Если Ваши друзья — Вы спасены, а если приспешники кардинала — Вы погибли.

— О да-да, погибла безвозвратно! — подтвердила кастелянша королевы. — Что же делать?

— Есть, пожалуй, одно средство, очень простое и верное…

— Какое, скажите? — схватила меня за руку госпожа Бонасье.

— Ждать, — накрыла я ее ладонь. — Ждать, укрывшись где-нибудь в окрестностях, и сначала удостовериться, кто эти люди, которые приедут за Вами.

— Но где ждать? — с мукой на лице спросила госпожа Бонасье.

— Ну это легко придумать. Я сама остановлюсь в нескольких лье отсюда и буду скрываться там, пока ко мне не приедет брат. Сделаем так: я увезу Вас с собой, мы спрячемся и будем ждать вместе.

— Но меня не выпустят отсюда, я здесь как заключенная, — опять заплакала госпожа Бонасье.

— Здесь думают, что я уезжаю по приказанию кардинала, и им в голову не придет предположить, что Вы очень спешите присоединиться ко мне.

— Ну?

— Ну вот, карета подана. Вы прощаетесь со мной, Вы становитесь на подножку, желая в последний раз обнять меня. Слуга моего брата, которого он пришлет за мной, будет обо всем предупрежден, — он подаст знак кучеру, и мы умчимся галопом.

— Но д'Артаньян? Что, если приедет д'Артаньян? — простонала госпожа Бонасье.

— Мы это узнаем, — пообещала я.

— Каким образом?

— Да ничего не может быть легче! Мы пошлем обратно в Бетюн слугу моего брата, на которого, повторяю, мы вполне можем положиться. Он переоденется и поселится против монастыря. Если приедут посланцы кардинала, он не двинется с места, а если д'Артаньян и его друзья — он проводит их к нам.

— А разве он их знает?

— Конечно, знает! Ведь он не раз видел д'Артаньяна у меня в доме.

— Да-да, Вы правы… Итак, все улаживается, все складывается как нельзя лучше… Но мы не будем уезжать далеко отсюда? — встрепенулась госпожа Бонасье.

— Самое большее за семь-восемь лье, — успокоила я ее. — Мы остановимся в укромном месте у самой границы и при первой тревоге уедем из Франции.

— А до тех пор что делать? — жалобно спросила госпожа Бонасье.

— Ждать.

— А если они приедут?

— Карета моего брата приедет раньше.

— Но что, если я буду далеко от Вас в ту минуту, когда за Вами придут: например, если в это время я буду обедать или ужинать?

Да, ведь возможно и такое.