– Лучше уделю внимание младшему принцу, – бросил Неллер хмуро. Сарена и вправду оставили в боковой комнате – под стражей, с которой он сначала ругался. Затем перестал.

Когда короля подготовили, мы вошли в спальню. Я поспешила к брату, села на кровать подле. Он даже не шелохнулся.

– Аделик, посмотри на меня. Поговори со мной, пожалуйста.

– Глупо, правда? – прошептал он тихо, глядя без цели вверх. – Вся эта затея…

– Какая?

– Сделать меня королём… Смешно.

О Боги!

– Почему ты так считаешь? Ты отлично справлялся! – воскликнула я. – Лучше, чем мог бы кто либо из нас…

Брат вдруг всё таки взглянул на меня, почти осмысленно и с тенью благодарности. Губы его тронула слабая улыбка – тут же, впрочем, ставшая грустной.

– Мне очень жаль разочаровывать тебя, Лиата.

Лекарь потерянно докладывал, что у его величества жар и нервное утомление, но слова тонули в душном воздухе. Шинар сел с другой стороны, приложил руку к груди короля. Тот еле заметно вздрогнул, но быстро затих.

– Вы помните, когда почувствовали себя неладно? Не сейчас, раньше?

– Отстаньте от меня, – вновь поморщился Аделик – Оставьте меня в покое, ради всего святого.

– Не могу. – Шинар сжал зубы и прикрыл глаза.

Ничего не происходило. Ровным счётом. Он просто сидел, погрузившись в себя, брат кривился, будто его кожу под ладонью жгло сквозь рубашку. Разок попытался стряхнуть руку, но слишком слабо.

Наконец, жених встрепенулся. Подарил мне глубокий взгляд… и кивнул прочь. Я застыла.

– Аделик, пожалуйста. Что бы с тобой ни происходило, ты должен это побороть! Об остальном мы позаботимся.

Прежде чем выйти, я наклонилась, слабо обняла брата и прислонилась губами к его лбу, действительно горячему. Он больше не ответил.

Зато Шинар, остановившись перед советниками, окинул их хмурым взглядом.

– След магии чёткий и сильный, – уронил он слова, которые сжали мне сердце. – И очень похож на то, что я чувствовал у тела его величества Этара.

Я закрыла глаза. Приложила руки к вискам.

– Но ведь у отца всё выглядело иначе! – воскликнула, не сдержавшись. – Он…

Просто заболел. Не терял интереса к жизни. Не швырял корону и не смотрел невидящим взглядом в потолок. Зато… я вдруг поняла: тому, что сейчас творится с Аделиком до страшного подходят слова, однажды оброненные женихом. Все проклятья, связанные с дурманом, разрушают разум! Потому что мой старший брат… может быть сколь угодно мягким, и добрым, и недостаточно решительным – но он никогда бы в здравом рассудке не бросил нас с Саром во время ссоры. Как и советников, и личных слуг – он просто не умеет закрывать глаза на чужую боль!

– Вы можете что нибудь сделать? – отринув мысли, задала я единственный вопрос, что имел значение. Единственному человеку, с которым связывала надежды.

– К сожалению, пока не знаю, – отозвался Шинар.

Сердце стучало в ушах, заглушая прочие звуки.

Нет, нет, должен быть выход – жених же сам говорил, что проклятья можно снять!

Нужно просто найти то, что действует на Аделика. Или тех, кто его наслал! Дурман… асхемцы… Сирхем, который ровно до нашего вторжения говорил с братом – о чём, с какой целью?! Я спросила об этом советников, и Балуар разъяснил подавленно:

– Лорд возмущался нашим решением. Позволил себе… нелестно высказаться о его величестве, но не подходил близко. Держался на расстоянии и не имел шанса навредить – даю слово, леди Лиата!

– Оно и верно, проклятью как минимум несколько дней, – поморщился Шинар.