– В чем я больше всего нуждаюсь, так это в совете и помощи. – Дахут продолжила торопливо: – Я боюсь Руфиния. То, что совершил Томмалтах, он совершил из любви ко мне, потому, что желал меня. Руфинию это известно. Если то же самое сделают другие молодые люди, он обеспокоится. Он уже мне угрожал. Он вытащил нож и поклялся убить меня, если узнает, что я плела интриги против короля. Разве он поверит, что не плела? Или вдруг предположит, что одно мое присутствие представляет для Граллона смертельную опасность? Я боюсь этого улыбающегося человека лесов, Виндилис. О, я его боюсь. Помоги мне!

Королева потрогала пальцами подбородок, глаза ее сузились.

– Руфиний не дурак, – пробормотала она! – Но и не опрометчив. Однако весьма наблюдательный… и, да, очень предан Граллону.

– Что мне делать? – спросила Дахут. Виндилис взяла ее за руки.

– Будь добродушна, милое дитя. Твои сестры будут тебя охранять. Я слышала Руфиний отправится с королем хоронить Томмалтаха. Несколько дней отсутствия охладят в нем любые… порывы. Но между тем и потом тебе надо перестать сидеть одной в своем доме и в одиночку убегать за город. Возобнови обязанности верховной жрицы. Это будет полезно для твоего духа. К тому же это поможет тебе быть среди людей и в милости у Богов. Потом, когда Они сочтут нужным, Они подумают о твоей судьбе. Дахут содрогнулась.

– Но что если, если человек выиграет корону, Руфиний может как‑нибудь обвинить меня и попытаться отомстить? Быть поблизости от него – это как вечная тень на солнце – после того, что он сказал мне в те сумерки.

Прежде чем сказать, Виндилис сидела молча. Затем выпрямилась и произнесла:

– Я уверена, кое‑что можно сделать, раз ты так этого хочешь. Потом, давай помолимся, волю Богов можно исполнить. Я займусь этим. – Королева поднялась. – Довольно. – Подвела она черту. – Ты правильно сделала, что пришла ко мне. А сейчас давай перед ужином согреемся рюмкой вина. Когда пойдешь домой, я отправлю сопровождать тебя своего здорового слугу Рэдока. Но прежде всего пойдем в уборную и приведем тебя в божеский вид. Я разотру тебе руки и ноги, причешу эти прелестные локоны, и у тебя появится надежда на лучшее.

II

С запада хлестал дождь, словно океан взлетел. Он окутал своей сыростью и шумом даже дом Руфиния на возвышенности. В главной комнате оплывала одна‑единственная лампа. Она скорее будоражила бесформенную тьму, чем ее уменьшала. Это вдыхало призрачную жизнь в портретные бюсты сто лет назад погибшего мальчика и Грациллония. Галл сидел на стуле, почти на середине комнаты, задрав ноги на стол, и изучал изображения, играя на трубочке из кости нарвала. Мелодия завывала в такт ветру.

Дверь, что была незаперта, отворилась. Он мгновенно развернулся, вскочил на ноги, назад, и встал наготове возле полки с оружием. Вошла закутанная фигура и закрыла за собой дверь.

– Успокойся, – произнес женский голос. Это был приказ. Пришедшая ступила вперед и откинула капюшон промокшей верхней одежды. Он увидел черные, местами седые волосы, строго зачесанные назад, и пылающее, дрожащее лицо.

– Королева Виндилис! – воскликнул Руфиний. Он отдал ей честь. Что привело вас, спустя – десять лет, если не ошибаюсь? Как вы узнали, где я?

– Сегодня вернулся король. Можно было не сомневаться, что ты вернулся с ним, – сухо ответила Королева. – Я полагала, что после путешествия тебе наверняка захочется провести вечер одному; я бы со своей стороны хотела, чтобы о моем приходе знали только мы двое.

Он поспешил взять у нее плащ и повесить его.

– Что это ты играл? – спросила она. – Необычная манера.