– Что они сказали? – потребовал Корентин.

– Будь я осторожней, Граллон сейчас лежал бы мертвым, – завизжала она. – Суффеты предоставили бы нам нового короля, как встарь, когда смерть наступала не в результате священной битвы. Наверняка это был бы какой‑нибудь простак для Дахут, чтобы она вила из него веревки. Наверняка боги бы меня простили, да, благословили бы меня, быть может, даже смертью в эту самую зарю. Но я их отвергла.

Корентин так и застыл на месте.

– Убийца Грациллония? – И добавил медленно: – А что, если бы вместо этого умерла Дахут? Ужасно так говорить, но…

Форсквилис яростно замотала головой.

– Нет! Может, нашлете на Ис чуму, или еще что‑нибудь похуже? Что бы ни происходило, богам нужна кровь Граллона. А Дахут является их жрицей, которая создаст новую эру.

– И поэтому нам остается только ждать, когда зло одержит победу?

– И вынести то, что нас ждет потом. – Она успокаивалась. – Хотя вы сами говорите неверно. Боги вне зла или добра. Они есть.

– Христос существует по‑другому.

– Насколько он силен?

– Больше, чем вы можете понять, дитя мое. – Корентин крепче сжал посох. – Думаю, мы сказали все, что было нужно. Я возвращаюсь заклинать Его смилостивиться над Исом. Ваше имя будет вторым у меня на языке, сразу после имени Дахут.

– Доброй ночи. – Она осталась стоять на месте, возле высокого, колеблющегося пламени лампы, и предоставила ему самому найти дорогу из дома.

IV

На диком ветру мчались облака. В их лохмотьях то и дело мерцали звезды. Полная луна, казалось, рассеялась над восточными холмами. Она отбрасывала на края облаков серый свет, свет, который мигал на расположенной под ними земле и превращал гривы волн в летящий огонь.

В правой руке громадного мужчины качался большой фонарь. Левой он держал за талию спутника поменьше, одетого, вероятно, в мужской наряд скоттов. Ветер развевал их плащи и резко завывал у ступеней.

– Разве я тебе не обещала, что ты хорошо повеселишься в Нижнем городе? – спросила Дахут.

– Обещала, – отвечал Ниалл, – и сдержала слово. Жаль, что мне приходиться прощаться.

– О, нам это пока не обязательно. Смотри, вон там дом вдовы. Пойдем в комнату Киана, разопьешь чарку вина со своим проводником.

Ниалл крепче прижал ее к себе. Она склонилась ближе.

Поднимаясь наверх, они поиграли в бег на цыпочках. Но едва в маленькой убогой комнатушке закрылась дверь, оба внезапно посерьезнели. Он поставил фонарь, повернулся к ней лицом, взял за плечи. Она пристально смотрела за его плечо распахнутыми глазами, губы припухли. Он наклонился и целовал ее долго и нежно. Она бросилась к нему. Она искала языком между его зубов. Руки ее блуждали вокруг. Его же руки были медлительными, двигались ласково.

– Любимая, любимая, – немного погодя пробормотал он. – Не спеши ты так. У нас впереди целая ночь.

Он начал ее раздевать. Дахут стояла на месте, сначала мяукая, потом мурлыкая, когда его губы и ладони исследовали каждый разоблаченный кусочек. Когда она была обнажена в янтарном свете, он сам быстро разделся. Женщина раздвинула ноги. Мужчина зарычал, подошел к ней, повалил их обоих на убогое ложе. Он не переставал ее ласкать, в искусном поиске того, что доставляло большее наслаждение. Она вздрагивала и стонала. Когда он, наконец, овладел ею, это тоже было похоже на лодку, плывущую через прибой, пока они не взобрались на гребень большой полны и мягко с нее не слетели. Потоки утихли.

– До сих пор никогда ничего подобного не было, – прошептала она в его объятиях.