В руках у него был поднос, покрытый превосходной тканью. Когда гость остановился и почтительно дотронулся до брови, он взял приношение в левую руку. Расстояние, на котором он от нее держался, тоже было правильным. Теперь, когда он возвышался, ей приходилось смотреть вверх.

– Вы Ниалл из Ибернии? – спросила она безо всякой на то надобности и менее чем невозмутимо.

Он склонил голову.

– Так точно, и я в распоряжении госпожи Дахут, которой безмерно благодарен за то, что она оказала мне честь быть приглашенным сюда. – Голос у него был глубокий, живой, словно музыка.

– Вам… здесь весьма рады. Как это смело с вашей стороны в это опасное время года заехать так далеко.

Он улыбнулся шире. Разбежавшиеся от этого морщинки чудесным образом оживили лицо. В его речи не было ничего елейного, для его народа экстравагантность была естественна.

– Вы написали, что вы купец?

– Могу им стать, если в Исе понравится мой груз. Сейчас он находится в Гезокрибате, но как бы мне хотелось торговать здесь! Могу ли я просить госпожу принять несколько подарков на память?

Он откинул ткань. Дахут затаила дыхание. На подносе изгибался золотой торк, украшенный переплетенными фигурами, дроблениями и многотысячными кругами. С одной стороны от него лежала брошь в форме почти сомкнутого кольца, ее оранжево‑розовое изящество серебра было резким переходом между двойными гигантскими жемчужинами. По другую сторону ловила свой собственный хвост замысловатая чешуйчатая змея в виде бронзовой пряжки.

– О! Но они, они просто прекрасны!

– Лучший умелец в Эриу смог их сделать действительно на славу.

– Идемте. Почему мы стоим? Давайте сядем. – Жестом Дахут указала на столик с закусками. – Унесите это, – велела она своим слугам. – Несите лучшее. Лучшее, слышите? Поторопитесь!

Сидя на стуле, она внимательнее изучила подарки, сопровождая разглядывание множеством замечаний и вопросов, но взгляд ее блуждал по Ниаллу. Он же встречал его с подобающей этикету сдержанностью.

Перед лакомствами подали вино. Они пригубили.

– О, это благородная выпивка, – сказал он.

– Из Аквитании, – ответила она. – Останьтесь до вечера и поужинайте. Нет, я настаиваю. Обещаю, вы будете смаковать еду, мне же хочется послушать весь рассказ целиком, от вас, вы ведь, должно быть, побывали от Тула до островов Запада.

– Едва ли так уж далеко, – засмеялся он.

– Все, что вы видели и делали. Я смотрю, как чайки парят так высоко, что их не видно, и мое сердце вот‑вот выскочит от желания последовать за ними.

– Что ж, я плавал и воевал. И вам, вероятно, захочется что‑то послушать о моей родине. У нее свое очарования.

Дахут слегка наклонилась к нему.

– Мне известно, что мужчины там могучие. Иначе и быть не может. Это так и исходит от вас.

– Меня называют королем, госпожа, но это значит меньше… пока… чем здесь.

– Ведь свирепейшие воины в мире, это скотты, не так ли?

– На мою долю выпало немало битв.

– Вы мне о них расскажете. Я не слабое существо.

– Не понаслышке, госпожа, с должным уважением. Но Ис, ваш Ис – это неописуемое чудо. Я поверил, а сегодня узнал, что это правда.

Дахут вспыхнула. Она опустила глаза. Поднимая их вновь, она сказала не дыша, так, чтобы ее не смогла подслушать прислуга.

– Вам нужен проводник? Кто‑нибудь, кто покажет вам то, что, вероятно, сами вы никогда не отыщите? Я могу это устроить.

– Госпожа слишком великодушна к чужестранцу, на ботинках у которого не обсохла еще грязь другой страны.