|
— В Лондон? — Я там живу. — Лондон. В этот миг с ней случилась перемена, стремительная, как грозовая туча, и такая же зловещая. Она с неожиданной силой схватила меня за руку, и я увидела то, чего раньше не замечала: небрежную паутину шрамов, посеребренных временем, на ее бледных запястьях. — Возьми меня с собой. — Я… я не могу. — Но это единственный способ. Мы поедем и найдем Тома. Он, наверное, там, в своей маленькой квартирке, сидит у окна… — Юнипер… — Ты обещала, что поможешь мне. — Ее голос был напряженным, полным ненависти. — Почему ты не помогаешь мне? — Простите? Я не… — Ты же моя подруга; ты обещала, что поможешь. Почему ты не пришла? — Юнипер, кажется, вы меня с кем-то путаете… — Ах, Мередит, — прошептала она, дыша табаком и старостью. — Я совершила ужасный, ужасный поступок. Мередит. Мой желудок свело спазмом, как будто резиновую перчатку слишком быстро вывернули наизнанку. Торопливые шаги, и появилась собака, а следом за ней — Саффи. — Юнипер! Ах, Джун, вот ты где. Когда она подошла к сестре, на ее лице отразилось облегчение. Она осторожно обняла Юнипер и тут же отстранилась, изучая ее лицо. — Тебе не следует так убегать. Я очень волновалась; искала повсюду. Не знала, куда ты запропастилась, мое солнышко. Юнипер дрожала; я, вероятно, тоже. Мередит… Имя матери звенело у меня в ушах, резкое и назойливое, как гудение москитов. Я уверяла себя, что это ерунда, совпадение, бессмысленные бредни печальной сумасшедшей старухи, но я плохая лгунья и не имела ни малейшего шанса себя обмануть. Когда Саффи убрала упавшие пряди со лба Юнипер, появилась Перси. Она резко остановилась, опираясь на трость и озирая представшую сцену. Близнецы обменялись взглядами — точно такие же взгляды озадачили меня часом раньше в желтой гостиной, но на этот раз Саффи первой отвела глаза. Она чудом сумела расплести узел рук Юнипер и крепко сжала ладонь младшей сестры. — Спасибо, что побыли с ней. — Ее голос дрожал. — Весьма любезно с вашей стороны, Эдит… — Э-дит, — эхом отозвалась Юнипер, не глядя в мою сторону. — …иногда у нее в уме все путается, она убегает и бродит по замку. Мы пристально следим за ней, но… Саффи осеклась и качнула головой, ее жест означал невозможность прожить жизнь за другого. Не найдя подходящего ответа, я кивнула. Мередит. Имя моей матери. Мои мысли, сотни мыслей разом бросились против течения времени, выискивая разгадку в последних нескольких месяцах, пока не прибыли en masse[12] в родительский дом. Морозный февральский день, неприготовленный цыпленок, доставка письма, которое заставило маму плакать. — Э-дит, — повторила Юнипер, — Э-дит, Э-дит… — Да, милая, — подтвердила Саффи, — это Эдит. Она пришла в гости. И меня наконец осенило: мама лгала, утверждая, что письмо Юнипер ничего не значит, точно так же, как лгала о нашем визите в Майлдерхерст. Но почему? Что произошло между мамой и Юнипер Блайт? Если верить Юнипер, мама дала обещание, которое не сдержала; что-то связанное с женихом Юнипер, Томасом Кэвиллом. Если дело в этом и правда действительно так ужасна, как предполагает Юнипер, в письме могли содержаться обвинения. Проблема в этом? Мама плакала из-за подавленного чувства вины? Впервые с тех пор, как я приехала в Майлдерхерст, мне захотелось поскорее избавиться от дома и его застарелого горя, увидеть солнце, почувствовать ветер на лице и вдохнуть что-то отличное от запаха прогорклой грязи и нафталиновых шариков. |
