– Ах ты мразь!.. – прорычал он и кинулся на верзилу, но мощный удар в пах свалил и его. Полковник грузно осел и завыл от боли.

– М‑м‑м… Ну все, хана вам, подонки… – прошипел он, корчась на снегу и хватая ртом воздух.

Кое‑кто из бомжей бросился врассыпную, остальные же сгрудились плотной группой и отступать, видимо, не собирались.

Верзила присвистнул.

– Глянь‑ка, Гудзон, – кивнул он своему дружку, тому, что с монтировкой. – а эти псы, кажись, на серьезные проблемы нарываются.

– Уже нарвались, – прохрипел Гудзон и занес было монтировку над Петром, который был к нему ближе всех.

Петр и сам не помнил, как это произошло – словно какая‑то пелена застлала его разум. Он лишь смутно осознавал, как внезапно выдал серию молниеносных ударов, каждый из которых – он чувствовал это – попал в цель. Когда пелена спала, он увидел у своих ног лежавших бритоголового верзилу и типа по кличке Гудзон. Оба были в отключке и не подавали признаков жизни. Трое других отскочили на безопасное расстояние и с опаской поглядывали на внезапно ставшую грозной толпу оборванцев.

Петр ошалело смотрел на свои руки и ничего не понимал. Он никак не мог взять в толк, что же он все‑таки сделал с этими двумя идиотами? Все получилось как‑то само собой, но как именно? И тут бледный, призрачный свет забрезжил в его сознании: знание навыков какой‑то борьбы, полученное им в той, прошлой, жизни, вдруг прорвалось наружу и сумело защитить его.

Доктор, кряхтя, уже поднимался на ноги. Из рассеченной губы его струилась кровь.

– А здорово ты их, – скривился он в подобии улыбки. – Вот уж не ожидал.

– Да я и сам, честно говоря, не ожидал, – растерянно признался Петр.

Полковник Коля стоял на коленях и судорожно шарил у себя по карманам.

– Сейчас я им устрою Варфоломеевскую ночь, – глухо рокотал он, – сейчас они у меня волками выть будут, подонки…

Он уже был на ногах. В руке его вдруг блеснул пистолет.

– Колька! Не надо! – надсадно крикнул дед Евсей.

– Еще как надо, – процедил полковник и вскинул пистолет.

Грянул сухой выстрел, и один из троих парней, вскрикнув, упал. Двое других в панике кинулись к машине. Полковник еще дважды выстрелил вслед убегавшим, но промазал.

– Эх, ушли, гады!.. – в сердцах выругался он.

– Ты что, Колька, совсем ополоумел?! – бросился на него дед Евсей. – Палить по живым людям! А если ты его убил? Тоже мне, Рэмбо нашелся!

Полковник Коля ничего не ответил и лишь махнул рукой.

После первого же выстрела толпа бродяг быстро рассеялась. Праздник, начавшийся за здравие, в буквальном смысле закончился за упокой: выстрел полковника, похоже, сразил парня наповал.

Петра била крупная дрожь. Да и доктор был явно не в своей тарелке. Он подскочил к подстреленному парню, склонился над ним, быстро осмотрел, выпрямился и облегченно вздохнул.

– Жив.

– Ну слава Богу, – выдохнул дед Евсей. – А ты, Колька, молись, чтобы он живехонек остался. Понял?

Полковник смущенно смотрел себе под ноги. Боевой пыл его понемногу угасал.

– Да я и сам не знаю, что это вдруг на меня нашло, – виновато пробормотал он. – Понимаете, очень уж мне обидно стало за нас, мужики. Вот я и… Пистолет‑то у меня еще со службы в органах остался. Именной, – не без гордости добавил он.

– Хватит языки чесать, – крикнул доктор. – Помогите лучше перенести раненого в машину. Его нужно срочно в больницу. А то, того и гляди, концы отдаст. Тогда не только полковнику – никому из нас не отмыться.