|
Девушка заливается жгучей краской, юноша вытягивается и козыряет губернатору: тот в мундире. Помявшись, они торопливо проходят по тропинке к ручью и скрываются с глаз старшего поколения. — А вы так и не женились, Рэндо, — вернувшись и снова сев, говорит Ирмерит не без лукавства. Рэндо Хараи, губернатор Хетендераны, разводит руками. — Но вас, тем не менее, прочат в наместники, — вслух думает Ирмерит. — Для любого другого это стало бы серьезным препятствием. — Выходите за меня замуж, Ирме. Священница покатывается со смеху, хлопает по колену ладонью. — Что это с вами, господин губернатор? — Я не шучу, — насупившись, сурово отвечает тот. — Я люблю вас! И они дружно смеются. — Я вас тоже очень люблю, — говорит Средняя Сестра. Они знакомы почти четверть века, и уже два десятилетия делают одно дело — каждый по-своему. По странной прихоти обоих они остаются на «вы», но знают друг друга лучше, чем иные супруги. Их близость подобна близости брата и сестры. — Выпьемте чаю, пока не стало жарко, — говорит Ирмерит. На тенистой веранде они сидят, склоняясь друг к другу через маленький столик, и пьют чай с ягодными сиропами. Утренний хлеб не успел остыть. Рэндо извиняется за то, что ломает его руками, словно пахарь, а Ирмерит хихикает, как девчонка, и отмахивается. — Ирме, — говорит, наконец, Рэндо, — эта девушка, что гуляла с офицером, Средняя Дочь… она ведь из заложниц? — Да. — Двадцать лет прошло… — вполголоса говорит губернатор. — Они возвращаются домой… взрослые. — И все так, как вы и предполагали, — Ирмерит вздыхает. — Юноши из знатных семей, воспитанные в Кестис Неггеле, уже с головой в заговорах. Не все, но большая часть. Нет, они не держат на нас зла, но дома им было бы веселей — и этого нам не простят. — А девушки? — Готовы на все, лишь бы не возвращаться в отчие дома, а вернувшись, стараются выстроить в них кусочек континента. Иным это удается даже лучше, чем коренным уаррцам… Вы сейчас вспомнили об одной Средней Дочери, Рэндо? — подняв бровь, замечает женщина. — Нет, из жалости Церковь никого не принимает, Эйяль настоящая священница. Но я поражаюсь, как вы сумели предсказать все это двадцать лет назад. Рэндо улыбается с долей грусти. — Я ничего не предсказывал. Просто в то время мало кто думал о конфликте культур. Едва отгремело восстание, на Аене еще шли бои, а Янния и вовсе оставалась верной Царю-Солнце. Даже фельдмаршал Эрдрейари еще не думал о мирном устроении. Будущее прозревала только госпожа Моль… — И вы оказались единственным, кто смог ответить на ее вопросы. — Тому были причины. Ирмерит кивает. Она долго молчит, наливает чай взамен выпитого, переставляет вазочки на столе. Флейта смолкла, солнце поднялось к зениту, тени стали резче. — И теперь тоже есть причины, — наконец, говорит она. — Причины, по которым вы все же примете назначение и уедете в Метеаль. Причины, по которым вы решили сегодня навестить меня. Причины, по которым вы не чувствуете хода времени… полагаю, это одни и те же причины. Собеседник со стуком опускает чашку на блюдце: его рука дрогнула. — Вы ужасающе проницательны, — отвечает после паузы губернатор Хараи. — Я Наставляющая Восточных островов, Рэндо, — говорит Ирмерит, и в глазах ее встают тени скорби. — Мне иначе нельзя. — Я не могу сразу перейти к делу, — признается губернатор, глядя на сплетенные пальцы. |
