У лавки оружейника он остановился. Здесь на открытой полке сверкали шлемы с личинами чудищ и птиц, ниже висел набор кинжалов и коротких клинков, под ними грудой были свалены наконечники для копий, серповидные крючья на деревянных рукоятях, цепи с шипастыми шарами и поножи для защиты голеней. Кузнец был острижен – первый увиденный Калебом борг с волосами не длиннее пальца. Мускулистый, смуглый, обнаженный до пояса; его бедра охватывал фартук из плотной чешуйчатой кожи.

Кузнец уставился на Калеба с явным любопытством.

– Воин с чужих земель? Нужен клинок?

– Не такой, – Калеб покосился на выставленные мечи. – Покажи длинный, и из самых лучших.

Мастер исчез в глубине лавки и вскоре вернулся с изогнутым клинком – нес его бережно, на вытянутых руках. Опустив меч перед Калебом, поднес раскрытую ладонь ко рту.

– Я быть-есть Фуар, делатель доспехов и оружия. Этот клинок трижды побывал в самом жарком пламени и трижды – в холодной воде.

– Неплохо, – сказал Калеб, потянувшись к рукояти.

Он не успел дотронуться до оружия – его толкнули.

– Седьмое Пекло! Какого дьявола!

Его толкнули опять. Он обернулся – толпа разбегалась. Резко хлопали двери лавок, деревянные щиты закрывали окна, циновки в кабачке опустели, из опрокинутых фляг сочилось вино, тарелки и куски рыбы валялись на полу. Вышивальщиц тоже не было видно – лишь брошенные одежды да мотки разноцветных нитей.

Кузнец Фуар схватил Калеба за руку.

– Ко мне, чужестранец! Ты и твой слуга! Дверь у меня прочная!

Охотник молча освободился. Странные звуки долетели до него, вой или визг, словно стая крыс с Сервантеса шла в атаку. Где-то вдали, в трех сотнях шагов, рухнул прилавок с фруктами, закричала женщина, и крик ее внезапно оборвался хрипом. Там падали люди – один, другой; падали и не могли подняться.

Фуар побледнел.

– Я ухожу и закрываю двери!

– Уходи, – бросил Калеб и покосился на своего слугу. Тоут тоже выглядел не лучшим образом.

Дверь оружейной лавки захлопнулась. Сверху опустился на цепях огромный прочный щит, закрывая полки с товаром.

– Что происходит? – поинтересовался Калеб. – Из Окатро до нас добрались? Или из этого… из Уан Бо?..

– Бесноватый… – с ужасом прошептал Тоут. – Дни Безумия еще не наступили, но бесноватых все больше… Надо, значит, прятаться, хозяин.

– Прячься. – Калеб кивнул на дверь лавки.

– Не могу. Кто же будет тебя защищать?

– И правда, кто? – промолвил Калеб, шагнув к середине улицы.

Кто-то мчался к нему, кто-то в развевающихся одеждах, с искаженным лицом, похожим более на морду зверя. Летели за безумцем длинные пряди черных волос, заточенный крюк, стиснутый в кулаке, со свистом резал воздух, с губ срывался пронзительный вой. Борг бежал стремительно, но до твари с Опеншо было ему далеко. С расстояния пяти-шести шагов Калеб заметил, что его руки и одежда забрызганы кровью.

Взметнулся крюк на длинной рукояти. Оружие было знакомым – в битве на равнине такими крючьями стаскивали с седел всадников. Охотник поймал кисть борга, вырвал оружие, но не без труда – этот бесноватый оказался на удивление силен.