«Нил?» Джэнет вопросительно подняла брови.

— Он — милорд, маленькая. Говоря о нем, надо обязательно упоминать его титул.

— А он сказал, чтобы я называла его Нил! — запротестовала Аннабелла, готовая вот-вот заплакать.

— Это правда, — подтвердила Грэйс. — Я слышала, как он это говорил.

Джэнет даже немного растерялась. Как все это понимать? Но в следующую минуту Рэйчел уронила на пол серебряную ложку, и Грэйс стала ее отчитывать за неаккуратность. Бедняга Торкил сновал вокруг, поднимая и заменяя ложки, вытирая лужицы молока, пока Джэнет старалась уговорить девочек ничего не оставлять на тарелках. Но они скучали по Брэмуру, им хотелось покататься на пони за пределами конюшенного двора, и они не понимали, почему вдруг появилось столько запретов и им ничего нельзя.

Джэнет и Клара по очереди кормили Колина. Перед ним стояла своя собственная мисочка с овсяной кашей, которую он с упоением раскидывал ложкой по всей столовой, так что Тор-кил не успевал за ним убирать.

Когда ужин закончился, Джэнет отдала Колина Кларе, чтобы она отнесла его в детскую, умыла и переодела. Трильби, которая нашла свой особый подход к девочкам, увела их спать, а Торкил все продолжал наводить чистоту в столовой. «Но ведь он уже слишком стар, чтобы сгибаться в три погибели и отскребать полы!» — подумала Джэнет, взяла тряпку и стала ему помогать.

— Миледи! — в ужасе воскликнул старый слуга.

— Это мой сын напачкал, а мне уже очень надоело сидеть сложа руки. Трильби, кстати, говорила, что маркиза Бета тоже сама иногда мыла полы.

— Ну меня тогда в Брэмуре не было, — ответил Торкил очень неодобрительно, еще усерднее принимаясь скрести пол.

— А когда ты приехал?

— Восемь месяцев назад, после того как маркиз унаследовал свой титул.

Торкил явно освоился в Брэмуре за эти восемь месяцев. Он не давал спуску другим слугам — песочил и распекал их вовсю. И они, конечно, жаловались, но с лукавым блеском в глазах, потому что всем он нравился, этот ворчливый, но добросердечный Торкил, который очень ответственно относился к своим новым обязанностям дворецкого.

Джэнет тоже усерднее стала оттирать пятна.

— А где же он тебя отыскал?

— В своем старом доме у моря.

— Расскажи мне, что это за дом.

— Да чего там рассказывать! Большой, темный. Совсем развалюха.

— Милорд сказал, что все его родные давно умерли. Торкил нахмурился:

— Да, так оно и есть. Его мать умерла, когда он еще совсем мальчуган был, а отец ее, старый лорд, умер вскорости после нее.

— И других наследников не осталось?

— А там и наследовать-то было нечего. Замок совсем разрушился, земли истощились напрочь. Старый хозяин был весь в долгах. После его смерти все отобрали в королевскую казну за неуплату налогов. Да никто и не захотел выкупить замок. Место это проклятое — так все говорили.

— Почему же? — спросила Джэнет с деланным спокойствием.

Торкил пожевал губами, и глаза его затуманились.

— Потому что наша леди бросилась в море с башни замка. И он отвернулся, словно и так сказал слишком много.

— Милорд рассказывал мне о своей матери, — тихо заметила Джэнет.

Торкил прищурился и подозрительно на нее посмотрел, но не произнес ни слова.

— Он сказал, что она была больна…

Это был скорее вопрос, чем утверждение, но Торкил ничего не ответил и продолжал вытирать пол. «Зачем он сам так старается? — удивилась про себя Джэнет. — Ведь он может позвать служанку».