— Она долго там жила?

— Года два-три. Потом съехала, когда начались неприятности. К тому же она переживала за дочь. Ее звали Лилиан. Я говорю о дочери…

Отпив из своей чашки, Таппенс задала последний вопрос, чтобы покончить с миссис Чаррингтон:

— Почему она переживала из-за дочери? Из-за художника Восковена?

— Нет, это был совсем другой…

— Он был из ваших мест?

— Полагаю, что нет. Кто-то из Лондона. Наверное, она познакомилась с ним тогда, когда училась бальным танцам. А, может быть живописи? Я точно не знаю. Восковен устроил ее в какую-то школу. Она ездила туда на занятия и встретилась с этим парнем… Мать запретила даже думать о нем. Вы же знаете этих жен военных… Они требуют подчинения, как в Индии. Но девушка не послушалась и встречалась с ним тайком. По-моему, это было здесь…

— Все это привело к неприятностям? — спросила Таппенс, вкладывая особый смысл в этот вопрос, который, естественно, не ускользнул от ее собеседницы.

— Мать поначалу ничего не замечала, хоть это было ясно даже мне. Девушка была очень красива, но слабовольна. То, что с нею случилось, ее сломило. Она бродила в одиночестве и что-то про себя бормотала. Очевидно, парень ее бросил. Когда миссис Чаррингтон обо всем узаала, они сразу же уехали. Никто их больше здесь не видел. Правда, рассказывали одну историю, но я не знаю, можно ли доверять этим слухам…

— Кумушки придумают все, что угодно! — изрек мистер Коплей.

— Что же они придумали? — спросила Таппенс.

— Будто Лилиан Чаррингтон убила своего ребенка, а потом наложила на себя руки. Это так подействовало на ее мать, что ее поместили в лечебницу.

Таппенс задумалась. В голове у нее царил хаос. А если миссис Ланкастер была в действительности миссис Чаррингтон?

Мисссис Коплей не умолкала:

— Я в это никогда не верила. К тому же в наших краях происходили тогда жуткие вещи. Реальность всегда страшнее слухов.

— Что же тогда случилось?

— Об этом писали газеты. Убийство детей. Сначала из школы не вернулась девятилетняя девочка. Ее нашли в роще. Она была задушена. Потом произошел еще один случай через пару недель. Правда, не в наших местах… Но ведь убийца мог воспользоваться машиной…

Все это было давно, двадцать лет тому назад, но и сейчас мороз пробегает по коже, когда я об этом вспоминаю.

Страшные случаи на этом не кончились. Детей убивали и еще… И все поблизости от нашей деревни.

— А что же полиция? Она ничего не выяснила?

— Они делали все, что возможно. Несколько раз арестовывали каких-то мужчин, но их приходилось затем отпускать: у них были алиби.

— Мне, кажется, Лиз, они знали, кто это все делает, — вмешался мистер Коплей, — но ничего не могли доказать. Так иногда бывает…

— Виноваты во всем родители, которые покрывают своих сыновей, — заявила его супруга. — Мы все дрожали от страха. А когда пропадал ребенок, организовывали целые поисковые партии…

Мистер Коплей издал звук, подтверждающий то, что говорила его жена.

— Иногда погибшего ребенка находили сразу же, но порой на это требовалось несколько дней. Очевидно, действовал маньяк. Я бы таких людей расстреливала на месте! Зачем таких выродков помещать в дома сумасшедших и лечить? Ведь рано или поздно он возьмется за прежнее.

Очевидно, наши врачи сами ненормальные, если в конце концов выпускают такое чудовище на свободу, заявив, что он, мол, вылечился.