Когда Эмма отрезала ему пирог, с охапкой дров вернулась кухарка. Не боясь уже, что вдовствующая баронесса будет расспрашивать его о причинах недавнего необдуманного поступка, Бертран поспешил завести разговор, который заинтересовал бы обеих собеседниц.

День прошёл спокойно, и Бертран уже готовился отойти ко сну, когда мир его тесного уголка был нарушен появлением Мэрилин. Простоволосая, в расстегнутой котте без рукавов и сползшей на одно плечо рубашке, она застыла у перегородки со свечой в руках, не решаясь ни войти, ни уйти обратно.

— Что-то случилось? — забеспокоился священник, ища пояс от рясы.

— Нет, — сдавленно ответила Мэрилин.

— Не стойте там, Вы простудитесь. — Только сейчас он заметил, что она в одних чулках.

Мэрилин пожала плечами и вступила на камышовую циновку. Поставив свечу на стол, она провела рукой по волосам и искоса уставилась на Бертрана; ему стало не по себе под её взглядом.

— Что же привело Вас сюда в такой поздний час?

— Вы. — Мэрилин подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Кто-то прислал Вас? Чья-то душа нуждается в моей помощи? — пытался разговорить её священник.

Она покачала головой и провела рукой по лбу.

— Тогда в чём же дело, дочь моя? — недоумевал Бертран.

Мэрилин закрыла лицо руками и сделала шаг назад:

— Мне не следовало приходить, святой отец. Я… я лучше пойду.

— Вас что-то тревожит?

— Любовь, — чуть слышно прошептала она. — Она следует за мной попятам, заполняя дни и ночи. И грех. Я солгала Вам на исповеди, святой отец!

— Солгали? — нахмурился священник.

— Да, и солгала бы ещё раз, столько, сколько потребовалось! — Девушка решительно шагнула к нему. — Солгала, лишь снова увидеть Вас! Простите, простите меня, святой отец!

Она упала на колени и распростерлась перед ним на полу.

— Разве я не красива, разве не молода? Почему Вы не можете любить меня? Неужели Богу противна любовь и любезен вызванный запретами грех? — страстно шептала Мэрилин. Она на коленях ползла к ошеломлённому Бертрану, простирая к нему молитвенно сложенные руки.

— В Вас вселился дьявол! — Священник осенил её крестным знамением. Она поймала его руку, поцеловала и прижала её к щеке.

— Если я одержима, то только Вами. С того самого дня, как я увидела Вас, мир поблек для меня. Спасите же меня, святой отец! Одно Ваше слово — и на небе снова взойдёт солнце!

По щекам её текли слёзы и стекали по его пальцам. Ему вдруг стало жаль её, эту унизившуюся ради него девушку, которая, наверное, действительно его любила. Но что же он мог ей ответить?

Бертран осторожно отнял от её щеки ладонь и, подняв на ноги, усадил Мэрилин на единственный, помимо кровати, предмет своей мебели — старый табурет.

— Утрите слёзы, — ласково попросил он.

Она не двигалась, напряжённо вглядываясь в его лицо.

— Утрите слёзы и успокойтесь, дитя моё. Бог милостив и простит Вам мимолётную слабость плоти. Козни дьявола ввели Вас в заблуждение, но в Вашем возрасте это простительно. Стойко боритесь с происками Врага — и обретёте спасение. Прочтите десять раз покаянный псалом, поститесь до Троицы, избегайте всяческих увеселений, ибо они есть паутина дьявола, каждый день читайте молитвы и просите Господа нашего наставить Вас на путь истинный. А теперь ступайте. И да прибудет Бог в Вашем сердце!

Мэрилин вздрогнула и запахнула котту. Выпрямившись, она бросила на него взгляд исподлобья и шипящим шёпотом спросила:

— А сами Вы тоже читаете покаянные молитвы, святой отец?

— Как и все, дочь моя.