|
Заведующий отделом добродушно рассмеялся: - Я только об этом и мечтаю... Это утроит продажу, а единственная моя задача - побольше выручить... Зато Бурдонкль не улыбнулся; его губы были сжаты. Он получал процент с общей прибыли, и понижать цену было не в его интересах. Ему как раз и было поручено наблюдать за расценками и следить за тем, чтобы Бутмон, уступая единственно желанию продать побольше, не продавал со слишком маленькой прибылью. К тому же Бурдонкля вновь охватили сомнения: все эти комбинации, затеваемые с целью рекламы, были выше его понимания. Поэтому, собравшись с духом, он возразил: - Если мы пустим его по пять шестьдесят, это все равно, что продавать в убыток, потому что нужно же покрыть накладные расходы, а они не пустячные... Его везде стали бы продавать по семь франков. Тут Муре вспылил. Хлопнув рукою по шелку, он запальчиво воскликнул: - Ну и прекрасно. Я просто хочу сделать подарок нашим покупательницам... Право, дорогой мой, вы никогда не научитесь понимать женщин. Подумайте только: ведь они будут рвать этот шелк друг у друга из рук! - Еще бы не рвать, - перебил его компаньон, не унимаясь, - но чем больше они будут вырывать его, тем больше мы потеряем. - Мы потеряем на товаре несколько сантимов, не спорю. Ну и что же? Подумаешь, велика беда! Зато мы привлечем сюда толпы женщин и будем держать их в своей власти, а они, обольщенные, обезумев перед грудами товаров, станут, не считая, опустошать кошельки. Все дело в том, дорогой мой, что их надо распалить, а для этого нужен товар, который бы их прельстил, который бы вызвал сенсацию. После этого вы можете продавать остальные товары по той же цене, что и в других местах, а покупательницы будут уверены, что у вас дешевле. Например, тафту "Золотистая кожа" мы продаем по семь пятьдесят - и по этой цене она всюду продается, - но у нас она сойдет за исключительный случай и с лихвой покроет убыток от "Счастья Парижа"... Вот увидите, увидите! Он воодушевлялся все больше и больше. - Поймите же! Я хочу, чтобы за неделю "Счастье Парижа" перевернуло весь коммерческий мир. Ведь этот шелк - наш козырь, он выручит нас и прославит. Все только и станут говорить что о нем; серебристо-голубая кайма будет греметь по всей Франции, из конца в конец... И вы услышите неистовые вопли наших конкурентов. У мелкой торговли будут снова подрезаны крылья. Всех этих старьевщиков, подыхающих в своих погребах от ревматизма, мы окончательно вгоним в гроб! Служащие, проверявшие товары, с улыбкой слушали хозяина. Он любил говорить и убеждать в своей правоте. Бурдонкль снова уступил. Тем временем ящик опустел, и двое служащих принялись распаковывать другой. - Однако фабрикантам это вовсе не улыбается, - сказал Бутмон. - В Лионе они настроены против вас, они утверждают, что вы разоряете их своей дешевизной. |
