Ведь, как ни крути, это может быть последним мигом его свободы.

На тропе у подножия холма Цап заметил добычу. Пауки на концах запястий растопырили и сомкнули ужасные черные лапы. Словно монстр, сворачивающий козам шеи просто потому, что ему это нравится, он полез вверх, не сводя глаз с маленькой спины и всклокоченной головы там, на краю обрыва.

В медленно тонущем храме сидел Трелль, с ног до головы покрытый засохшей черной кровью; в душе его было достаточно сочувствия, чтобы облагодетельствовать весь мир, и все же он сидел с глазами тверже камня. Когда все, что можно сделать — держаться, даже бог не сумеет облегчить ураган твоего страдания.

Под слоем крови темную кожу покрывали легкие нити татуировки — паучьей сети. Они жгли тело, руки и ноги словно раскаленная проволока; они были повсюду и, казалось, с каждым содроганием Маппо сильнее сдавливали его.

Трижды его обливали кровью Бёрн, Спящей Богини. Паутина оказывала сопротивление, сеть пробудилась внутри и удерживала благой дар богини вовне.

Он готов был пройти через врата Бёрн в огонь расплавленного мира подземья, и жрецы готовились открыть врата; но казалось — они не сумели создать защиту для смертной плоти. Что же делать?

Что же, он может и уйти из этого места, от толпы охваченных скорбью жрецов. Отыскать иной путь через материк, а потом через океан. Возможно, ему следует найти другой храм, поторговаться с другим богом или богиней. Он мог бы…

— Мы не сумели помочь тебе, Маппо Коротыш.

Он поднял голову, встретив печальные глаза Верховного Жреца.

— Я извиняюсь, — продолжил старик. — Сеть, некогда исцелившая тебя, оказалась на редкость… самолюбивой. Она присвоила тебя — Ардата никогда не отдает свою добычу. Она пленила тебя с целями, не ведомыми никому, кроме нее самой. Думаю, это отвратительно.

— Тогда я смою всё, — сказал Маппо, вставая, чувствуя, как кровь трескается, срывая волоски с тела. Паучья сеть отозвалась мучительной болью. — Та, что исцелила меня во имя Ардаты, находится в городе — думаю, лучше будет отыскать ее. Может быть, я смогу вызнать намерения богини, понять, что она намерена делать.

— Не советовал бы, — отозвался жрец. — На твоем месте, Маппо, я бы сбежал. Как можно скорее. Сеть Ардаты пока хотя бы не мешает тебе идти по избранному пути. К чему рисковать, ссорясь с ней? Нет, ты должен найти иной путь, и побыстрее.

Маппо подумал над советом, хмыкнул. — Я вижу в ваших словах мудрость. Спасибо. Есть предложения?

Лицо жреца вытянулось: — Есть, к сожалению. — Он взмахнул рукой, и трое юных служек пододвинулись ближе. — Они помогут отскрести кровь, а тем временем я пошлю гонца. Возможно, мы успеем заключить соглашение. Скажи, Маппо Коротыш, ты богат?

Полнейшая Терпимость — имя было дано ей матерью, то ли почувствовавшей отвращение к дарам материнства, то ли излишне склонной к ядовитой иронии — быстро моргала (так бывало всегда при возвращении к реальности). Она очумело оглянулась, увидела вокруг выживших товарищей — те сидели за столом, стол был покрыт хаотическим нагромождением кубков, кружек, тарелок, сковородок и остатков не менее чем трех обедов. Взгляд томных карих глаз переползал с одного предмета на другой; затем она медленно подняла взгляд, обводя внутренность бара Язвы и сонные лица приятелей.

Язва Младший был едва заметен за стойкой — он спал, положив голову на руку, из открытого рта тянулась струйка слюны. Прямо напротив него сидела крыса; она то и дело поднимала переднюю лапку и, казалось, примеривалась к зияющей черной дыре рта.

У самого выхода валялся какой-то пьяница — или покойник? Это единственный посторонний посетитель бара, ведь сейчас раннее утро.