Он осторожно опустил ее на пол и расстегнул корсаж. Кровь хлестала из рваной раны на правом плече у самой шеи. «Задето только плечо, — с облегчением подумал он. — Слава Богу». Оторвав оборку от ее нижней юбки, он разорвал ее надвое. Один кусок ткани приложил к ране, чтобы остановить кровотечение, а другим перебинтовал плечо. Потом, совершенно не желая оставлять Джесси, он все же поднялся и оттащил Коултера в другой конец комнаты, замкнув его же наручники на запястьях вывернутых назад рук. Сделав это, он закрыл и запер дверь. Потом подошел к Розе осмотреть ее рану. С первого же взгляда он понял, что выстрел был смертелен.

— Джесси?..

— С ней все будет в порядке, — сказал Крид, накладывая на рану Розы кусок ткани и прибинтовывая его еще одной оторванной от юбок Джесси полоской.

— Мне нужна… бумага.

— После.

— Нет… сейчас. Должна написать… признание.

— Признание?

— Я видела… все, что случилось… с Гарри.

— Ты была там?

Роза кивнула.

— Видела все, — она закрыла глаза. — Бумага… в ящике стола.

Быстрым движением Крид достал бумагу, нашел чернильницу и ручку.

— Ты… пиши, что я говорю… Я под… пишу.

Через пятнадцать минут Роза, как смогла, подписала бумагу.

— Скажи Джесси… что я виновата перед ней… пусть простит за все…— Скажу обязательно.

— Скажи ей… не надо меня… ненавидеть…

Крид кивнул головой.

— Холодно…— прошептала Роза. — Так… холодно…

Крид со вздохом обнял ее и прижал к себе. Он держал и качал ее, как ребенка, пока с ее губ не отлетел последний вздох и она не затихла у него на руках.

Поднявшись, он отнес Розу на кровать и закрыл простыней.

Сунув в карман сложенную пополам бумагу с признанием Розы, он поднял Джесси на руки и, прижимая к себе, направился к ближайшему врачу.

Он нервно провел рукой по волосам и отошел к окну, чтобы хоть как-то отвлечься. Уже шесть часов прошло с того момента, как он принес ее к врачу. Шесть часов! Проклятие!

Отвернувшись от окна, он начал снова ходить по приемной, каждый раз замирая на месте, когда там, за дверью, раздавался ее вскрик — ослабевший и полный боли от стараний произвести на свет их ребенка.

«А что, если она умрет? Как я буду жить, зная, что она погибла по моей вине?

А что, если умрет ребенок? Сможет ли Джесси хоть когда-нибудь простить меня?»

Крид остановился и поднял руки. Откинув голову назад и прикрыв глаза, он прошептал:

— Вакан Танка, пожалуйста, не дай ей умереть. Неважно, что случится со мной, но, пожалуйста, не дай ей умереть.

Он долго стоял так, мысленно повторяя эту молитву снова и снова и вздрагивая от частых вскриков Джесси. «Пожалуйста…»

Прошел еще час, и ему показалось, что от долгого ожидания его нервы оголились. Потеряв над собой контроль, он распахнул дверь и ворвался в операционную.

Врач строго посмотрел на него, удивленный внезапным вторжением.

Джесси тоже скосила глаза в сторону двери. Ее лицо блестело от выступившего пота и было совершенно бескровным, таким же белым, как укрывавшая ее простыня, под глазами чернели круги, волосы стали влажными.

— Крид…— Она попыталась протянуть к нему руку, но у нее не хватило силы даже поднять ее.

— Извините, мистер Маклин, но вам придется выйти.

Джесси слабо покачала головой:

— Не надо…

Двумя большими шагами он пересек пространство до стола и, оказавшись рядом, взял ее руку.