Выбегая со стадиона, Николай видел, как из вертолёта появился Кондор и направился в сторону Липы, сдвигавшего футбольные ворота. За стеклом в кабине вертолёта маячил Макс.

– Веселей! – подбадривал их Ворон. – Будете тащиться, буду петь вам марш!

Группа пробежала между кустов сирени, мимо открытых спортивных площадок, миновала липовую аллею, а затем двинула по прямой к выходу с новой территории МГУ.

Новой эту территорию называли лишь потому, что её застройка началась уже после открытия Главного здания, физического, химического и биологического корпусов университета, спроектированных ещё при Сталине в едином монументальном стиле. Однако далеко не все объекты Отец Народов смог узреть – он не дожил до завершения этого грандиозного и масштабного проекта, но был идейным вдохновителем архитектора Льва Руднева. Комплекс зданий был решён подчёркнуто скульптурно, поскольку Руднев считал, что «воздух, омывающий здание, не меньше участвует в композиции, чем само здание». Парадный подход к Главному зданию обеспечивал с юго-запада обширный двор между физическим и химическим факультетами, который впоследствии засадили дубами и украсили памятником Михайлы Ломоносова. А со стороны Москвы-реки парадность была создана зелёными аллеями, площадями и партерами. По слухам, циркулировавшим в МГУ с самого его открытия, именно Отец Народов личным росчерком распорядился высадить вокруг зданий МГУ яблони, чтобы студенты в лихие годины не голодали. Архитектор пережил своего идейного вдохновителя всего на три года.

Кстати, корпуса новой территории тоже были построены в одном архитектурном стиле, но как его назвать, Николай не знал. Первый и Второй гуманитарные корпуса представляли собой два узких параллелепипеда, сотворённых из металла, бетона и стекла. Они одинаково унылыми коробками смотрели один на проспект Вернадского, второй на улицу Лебедева, единственную улицу столицы, не имевшую нумерации домов. «И славное имя архитектора не осталось в памяти потомков», – подумал Николай, зыркая по сторонам и назад, насколько позволял противогаз. Новая территория была славна своими спортивными площадками, часть из которых не так давно покрыли искусственным покрытием, и аллеями лип, голубых елей и зарослей сирени.

Перебежав улицу Лебедева, группа остановилась перед закрытыми на замки воротами. С тех пор как в непосредственной близости от Москвы-реки стали собираться мутанты, «студенты», не успевшие мутировать, организовали охрану здания.

Перед воротами Николай и Ворон поменялись местами. Теперь Ворон, сбросив с плеч рюкзак, закрывал тылы, а Николай выдвинулся вперёд, так как его хорошо знали жильцы общежитий. Крас, Леший, Колода и Гравий опустили ящики на землю и заняли круговую оборону.

– Ворон – Максу. Подошли к зданию. Пока всё идёт в штатном режиме. Как у вас?

– Ворон, слышу тебя хорошо. Выполняйте операцию. У нас все нормально. Ящик погрузили. Ждём. В случае ЧС прикроем с «Крокодила», – успокоил Макс.

Николай стоял перед воротами и видел, как со стороны здания через двор к нему приближаются доцент Кульков и проректор по науке Лещин. Проректор близоруко щурился. «Как всегда, потерял очки», – подумал Николай.

– Здравствуйте, Анатолий Алексеевич! – закричал Николай. Голос его глухо доносился из-под противогаза.

– Николенька! – узнал его старый профессор. – Я рад, что ты жив и даже не заражён!

– Здравствуйте, Федор Анатольевич, – поздоровался с Кульковым Николай. – Как вы тут? Много ли наших живы?

– Здравствуйте, Николай. Кое-кто умер. Ваш сосед по блоку, например, мутировал.