— Хватит кудахтать! — резко оборвала его Наташа и тут же послала кому-то обворожительную улыбку. — Конечно, это не чужие эпистолярии носить — поработать придется своими руками. Ничего, справишься. Попробуй только не справиться! — теперь ее голос звучал задумчиво, размеренно и удивительно мудро. — Делай все, как я сказала — не импровизируй. Пойдешь не сразу — выжди три-четыре песни.

— А как же… они ведь… Как же я выживу?! Как?!

— А вот это уже твои проблемы, дружок. Выживай, как хочешь. Но, знаешь, я думаю, ты выживешь. Такие, как ты, всегда выживают — сорняки ведь не так просто выдрать. Не волнуйся об этом — лучше подумай о хорошей стороне. После этого ты будешь принадлежать только самому себе, Шестаков. Никто кроме тебя не сможет прикоснуться к твоей картине. Слово бога.

Он на мгновение погрузил свой взгляд в смеющиеся карие глаза, но оттуда тотчас же полыхнуло такой яростной темнотой, что его взгляд метнулся в сторону, как мышь от лисьей пасти. Песня закончилась, и он вернулся на место, а Анна-Наташа тут же снова закружилась в танце, подхваченная новым кавалером. Сканер повернул голову влево, но наткнулся на хмурый взгляд Баскакова. Отвернувшись, он плеснул себе в рюмку коньяка, не прерывая движения забросил его комком в рот, сопроводив кусочком осетрины. Потом немного выждал и, улучив момент когда никто не смотрел в его сторону, рука Сканера, словно проворное насекомое, подобралась к одному из ножей, накрыла его, и, увлекаемый ею, нож скользнул к краю стола и исчез в одном из карманов серого френча. Сканер удовлетворенно вздохнул и налил себе еще коньяка. «Последняя, — пообещал он себе, потом утешающе добавил: — До того, а вот уж после…»

Если только оно будет, это «после».

Слово бога.

Сканер стиснул пальцы. Звуки праздника колыхались в зале, и для Сканера они были неотделимы друг от друга — сплошной единообразный гул, слушая который, он крутил головой по сторонам в надежде, что мелькнет между гостями знакомая золотоволосая голова, дразнящая безжалостная улыбка, синий шелк… но везде натыкался на один и тот же взгляд ласковых и жестоких карих глаз. Постепенно гул начал расщепляться на отдельные звуки, между ними протекла музыка, выступили слова.

Сканер неожиданно для себя улыбнулся. Он встал и уже стоя выпил еще одну рюмку, а потом, чуть пошатываясь, неторопливо пересек зал, направляясь вслед за несколькими гостями в сторону туалета. Он чувствовал, как уносит на спине чей-то внимательный взгляд, но не стал оборачиваться, а шел, едва слышно подпевая:

«Кистеня, — бормотал он, — да, моего кистеня… Ни слова ни скажет!»

Сканер вышел в коридор, продолжая покачивать головой в такт остающейся позади музыке и рассеянно разглядывая картины и скульптуры. За одной из квадратных колонн обнаружилась жарко обнимающаяся парочка, и он посмотрел на них с любопытством.

Он не пошел в туалет, а направился в сторону узкой лестницы и поднялся на второй этаж. После длительных пререканий с охраной к нему вышел сам Леонид Антонович и внимательно выслушал, нервно похрустывая суставами пальцев. Он выглядел страшно измотанным, а в глазах застыло такое выражение, словно Леонид Антонович уже очень давно мучительно пытается что-то вспомнить — что-то жизненно необходимое, но не очень приятное.

— Да, да, — устало сказал он, — так и договаривались. Значит, вы — Дементьев? Документы покажите пожалуйста. Поймите меня правильно, но…

— Конечно, все соответственно, — Сканер чуть покачнулся, потом сунул руку мимо кармана. После нескольких неудачных попыток паспорт был извлечен и протянут Леониду Антоновичу.