Он в порядке?

Голос матери, казался неестественным и чужим, как и всегда, когда она волновалась. В такие мгновение Мир почти ее не понимал... таким сильным оказывался акцент ларийки, обычно почти незаметный.

  В порядке,   сказал Арам, улыбаясь наследнику.   Только вот знаменитая кукла увы...

Мир только сейчас заметил на ковре белоснежные осколки в темном ворохе ткани и понял, что натворил:

  Я только хотел... посмотреть,   прошептал он.

  Что посмотреть, мой принц?   Арам поставил мальчика на землю и опустился перед ним на корточки, так, что его внимательный, теплый взгляд мужчины оказался на уровне взгляда принца.

  Почему?   осмелился спросить Миранис.   Почему он сильный... и слабый. Не как ты?

  Мой милый мальчик,   улыбнулся Арам, взъерошив ладонью волосы наследника.   Не всегда герой этот тот, кто грозно выглядит. Эта кукла изображает виссавийца... человека, который побеждает не физической силой, а своим магическим даром.

  Разве может такой победить?

  Победить может любой,   усмехнулся Арам.   Аким же, сказать по правде, был даже меня сильнее. Это высший маг, как и ты, мой архан... Мне таким никогда не стать.

Знал ли тогда Арам, что его сын, Рэми, станет такой же загадкой для принца, как та фарфоровая кукла на камине?

Рэми   камень на шее. Способ держать несговорчивых виссавийцев на коротком поводке. Это дорогой гость, которого надо оберегать, гость, что играет роль телохранителя принца. А вернее   вечная заноза, которую все никак не вытащишь. Рэми, высший маг, созданный исцелять, а не убивать, вовсе не подходящий для жесткой, с волчьими законами Кассии. А для Виссавии? Мир вздохнул.

Хоть пока Рэми и упрямится, а когда нибудь ему придется уйти в клан целителей, стать вождем соседней, непримиримой и гордой страны, и тогда телохранитель Мира, сейчас опутанный узами богов, оттого и безгранично Миранису преданный, станет соперником принца. Потому Рэми доверять нельзя... никак нельзя. И пусть себе боги выдумывают что угодно, пусть награждают Рэми знаком избранного, но не бывать тому телохранителем повелителя Кассии...

И все же, где Мир так напился?

К горлу подкатила тошнота, выдергивая принца из мира туманных размышлений.

Почему ему так плохо?

Как надо напиться, чтобы проснуться на полу, с головой на чем то твердом, накрытым вымазанной липким тканью.

И где эти проклятые телохранители, когда они так нужны?

Обычно после попоек Мираниса находили быстро. Еще бы: в распоряжении телохранителей был весь дозор, а в распоряжении дозора   обширная сеть шпионов. От таких даже принцу не спрячешься, как не укрывайся. И после была несущаяся по улицам столицы карета со знаками наследного принца Кассии, мятный запах зелий Тисмена, смешанный с пряным ароматом магии, ласковые прикосновения простыней и крепкий, здоровый сон.

Теперь ничего этого не было.

Зато потягивало тяжестью левый бок, страшно болела шея, и то и дело накатывала усталость, сопровождаемая наплывами тошноты.

Когда тошнота стала невыносимой, Мир, все так же не открывая глаз, поднялся на четвереньки и опорожнил желудок, почувствовав облегчение. И лишь тогда разлепил отекшие веки.

Убедившись, что находится в собственном кабинете, принц сначала удивился, потом разозлился. Хороши телохранители   он тут валяется неизвестно сколько, а они ни сном, ни духом?

Последним, что он помнил, было утро, распахнутое окно, запах мокрой листвы и цветущей черемухи. Помнил мягкость хлеба и предвкушение спокойного дня.

Потом? Осторожная поступь хариба, следивший за принцем преданный взгляд лежавшего у кровати волкодава и... неожиданно вошедший в покои виссавиец, молчаливо подавший принцу послание.