|
- Ричарда, что, сегодня вечером не будет дома? - спросил он. - Будет. Он резко остановился. - Господи, Салли. Что случилось? Ты взяла и сбежала? А назад ты можешь вернуться? При последнем вопросе голос его резко повысился. Ее ответ еле царапнул ее собственную барабанную перепонку: - Не волнуйся на этот счет, милый. Я с тобой, а все остальное кажется таким далеким, - Говори же. Не заставляй меня себя презирать. Расскажи, что произошло. Она рассказала, переживая все заново, пугая самое себя. Пляж, охватившая ее паника, дети, Джози, самолет, скитанье по городу, намерение позвонить домой через час, сказать, что она на Манхэттене, что у нее сломался “сааб” - никак не желает заводиться - и что Фитчи предложили ей переночевать, поскольку завтра утром у нее занятия на курсах искусствоведения в музее “Метрополитен”. - Солнышко, это не пройдёт, - сказал он ей. - Постараемся не терять голову. Если я сейчас посажу тебя на самолет, ты еще успеешь домой к восьми. - Ты этого хочешь? - Нет. Ты же знаешь, я хочу, чтобы ты всегда была со мной. И хотя все свидетельствовало об обратном, она чувствовала, что это правда. Она - его жена. Это странное обстоятельство, неведомое миру, но ведомое им, превращало не праведное - в праведное, все, казавшееся безумием, - в мудрость. Из всех женщин Джерри выбрал ее, Салли, и самым ценным во время их первого незаконного путешествия было то, что она почувствовала за те два дня, как крепнет эта истина, почувствовала, как расслабляется он. В первую ночь он совсем не спал. Она несколько раз в испуге просыпалась, когда он выскальзывал из постели - то попить воды, то подкрутить воздушный кондиционер, то что-то найти в чемодане. "Что ты ищешь?” "Пижаму”. "Замерз?” "Немного. Спи, спи”. "Я не могу. Тебе плохо, ты несчастлив”. "Я очень счастлив. Я люблю тебя”. "Но я не могу тебя согреть”. "Ты действительно холоднее, чем Руфь, - почему-то”. "В самом деле?” Должно быть, по ее голосу он почувствовал, что ее оскорбило это неожиданное сравнение, ибо он тут же поспешил отступить: “Нет, я не знаю. Забудь. Спи, пожалуйста”. "Я завтра же уеду. Я не останусь на завтрашнюю ночь, если у тебя из-за меня бессонница”. "Не будь такой обидчивой. Бессонница у меня не из-за тебя. Это Господь ее на меня насылает”. "Потому что ты спишь со мной”. "Слушай. Я люблю бессонницу. Это доказывает, что я еще жив”. "Прошу тебя, Джерри, пожалуйста, ложись”. - Она крепко прижалась к его телу, стараясь заставить воздушного змея спуститься с небес, и сама уснула где-то между землей и небом, на котором в кирпичном колодце двора за их жалюзи начинала разгораться заря. Вторую ночь Джерри еще крутился, но спал уже лучше, а сейчас, в эту третью ночь, тремя месяцами позже, когда весна уступила место лету, он очень скоро задышал ровно и ритмично, в то время как у Салли все еще слегка колотилось сердце. Она старалась внушить себе, что гордится его доверием. Заснула она, однако, со смутным ощущением утраты, а проснулась рано утром с обостренным сознанием, что осталась одна. |
